Закрученный
Шрифт:
Он гадал, где сейчас Виктория, что делает. Ладно. Ему было плевать на оба вопроса. Он просто хотел знать, с кем она делает то, что делает, и убить этого типа.
Они с Викторией встречались. Так? Значит, отгонять прочих мужчин силой от нее являлось его прерогативой. Так?
Он массировал заднюю сторону шеи. «С тобой что-то не так», — сказал Райли. Виктория согласилась с этим, а теперь и сам Эйден. Он был бесчувственным, холодным и смертоносным, его эмоции угасали еще до того, как появлялась возможность распалить их, его мысли уходили в темные, опасные закоулки
Более того, он знал то, что не должен был знать. Например, имена, сильные и слабые стороны вампиров, которых прежде не встречал. Он откуда-то знал, что золотой рог может призвать его союзников. Или союзников Влада. Знал все тропинки вокруг этого дома. Каждый тайный проход, каждое забытое убежище. А его желание начать войну с кем-нибудь — или со всеми — кто против его правления? Оно было первым пунктом в списке странностей.
Он стал кем-то другим.
И как ему с этим бороться, если часть его искренне одобряет все изменения?
Солнце уже взошло, а он толком и не нашел ответа на вопрос.
Он утомился, но он все еще не мог расслабиться и попытаться заснуть. Что тоже хорошо.
Быть уязвимым в змеином гнезде совсем не мудро. Вдобавок ко всему, действие его лекарств подходило к концу, и души бормотали в голове.
Ни слова пока не разобрать, но этого достаточно, чтобы понять, что они все еще с ним.
Он чувствовал облегчение… наверное.
По большей мере, он был голоден. И хотелось ему не блинчиков, не хлопьев и даже не баранок, а крови из живого носителя. Еще один момент, который должен его волновать, но нет. Ему хотелось только насытиться. И сделать это до того, как души пробудятся окончательно и решат прокомментировать его новые пищевые привычки. Хотя они могут понять и принять, учитывая, что в пещере они видали и не такое.
Он встал, его кости захрустели от часов бездействия, и, в конце концов, покинул тронный зал. Он ждал, надеялся, но гул больше не начинался.
Два волка дежурили у двойных дверей, один чисто белый как снежинка, другой — переливчато золотой. Они последовали за ним, даже не попытавшись скрыть свои намерения.
Нейтон и Максвелл, братья Райли. Очевидно, его новые стражи.
Он уже видел их прежде, так что не было странным, что он знал их. Хорошие ребята, хоть и малость непочтительные.
Запнулся одной ногой об другую. Вот, заметно? Это были не его мысли.
Нейтон и Максвелл были хорошими ребятами, да, но прежнему Эйдену в голову в бы не пришло называть их «непочтительными».
Молодые вампиры бродили во всех направлениях, рабы крови по пятам следовали за ними с благоговением во взгляде. На их месте мог быть я. В пещере больше всего на свете он жаждал, чтобы Виктория укусила его.
И еще сильнее хотел укусить ее сам.
Зубы ныли, а десны зудели, как бы напевая «о, пожалуйста, сейчас»… так сильно он все еще хотел ее укусить. Ее и никого другого. И он мог. Он был ее королем. Он обязательно ее укусит. Осталось только разыскать.
Или нет, осознал он. Для этого есть приспешники.
Приспешники? Серьезно?
Может… может,
Первым препятствием, разумеется, являлась Виктория. Ему не терпелось выпить ее крови, следовательно, ему нельзя пить ее кровь. Вторым препятствием будет сказать ей, что они больше не смогут проводить время вместе.
Но чтобы ей сказать, надо с ней встретиться. Трепет предвкушения охватил его. Глубоко внутри, в хорошо знакомой и понятной его части, он знал, что отрезал бы себе руку, чтобы увидеть ее.
— Отведите меня к Виктории, — скомандовал он волкам. Не надо посылать никаких приспешников. Ни для этого.
Нейтон навострил уши. Максвелл клацнул зубами. Затем оба понеслись вперед него — без слов понятно, что от него ожидалось последовать за ними.
Он так и поступил и вскоре оказался на заднем дворе. Солнце сверкало ярче, чем обычно, и несмотря на прохладу в воздухе, он чувствовал, как опаляет его кожу. Не так сильно, чтобы он поспешил вернуться внутрь, но достаточно, чтобы раздражать его.
«Эйден? Это ты?» — спросил неуверенный мужской голос. Джулиан. Очнулся, наконец.
Эйден должен был радоваться… Душа звучала как обычно, Джулиан не изменился, как Эйден. Да, он должен радоваться.
— Это я, — сказал он, и волки остановились, оглянувшись. Он махнул, чтобы они двигались дальше.
С проблеском понимания в глазах они послушались. Хотел бы Эйден уметь мысленно отвечать душам, но его внутренний голос вечно терялся в хаосе.
«Чувак! — неуверенность из голоса улетучилась, сменившись радостными возгласами. — Мы снова с Эйденом. Мы же останемся, Эл? Давай, Великий провидец роковой гибели, помоги парню. Скажи мне то, что я хочу услышать».
Тишина.
Элайджа, похоже, еще спит. Как и Калеб. Вот же бездельники.
Волки остановились, напряглись, шерсть встала дыбом.
Они оглянулись по сторонам, рыча на… Эйден тоже осмотрел лес в их поле зрения… ничего, только воздух. Неужели они чувствуют угрозу, невидимую для него? Он ждал, но из-за деревьев так никто и не показался, и ни один лист не сорвался поблизости. Мог ли кто-нибудь из его — или Владовых — союзников уже прибыть? Они вообще явятся?
Рог был зачарован и прослужил уже больше тысячи лет, с тех пор как несколько вампирских фракций согласились помочь друг другу, когда бы в том не возникла необходимость. И пока что ни одна из тех фракций не использовала свой рог.
Вспомнят ли они, что значил это призыв? Не все ли им равно?
Рычание усилилось за долю секунды до появления женщины, которая, приплясывая, зашла на металлический круг, указывающий на тайник. Эйден был околдован ей. Она носила черную мантию, как у всех вампиров здесь, но капюшон скрывал лицо. Тем не менее, он мог заметить длинные волосы, черные как ночь, струящиеся водопадом по ее плечам.