Закрытая школа. Сопротивление
Шрифт:
Оказалось, Галина хотела отпраздновать его разрыв с Еленой. Вот уж действительно словно сговорились все сегодня его изводить! Сначала Елена, потом Павел, а теперь еще и Галина Васильевна!
— Не могу разделить вашей радости, поскольку решение расстаться с Еленой далось мне с большим трудом, — обиженно объяснил он. Ему даже показалось, что Галина выслушала его с сочувствием. Не тут-то было!
— Я врать не умею, да и не хочу. Я рада тому, что вы с Еленой разбежались. Она мне никогда не нравилась, а уж в качестве вашей жены — тем более. Я, разумеется,
— Одним словом, разбежались, и слава богу! — быстро произнесла она.
Виктор не поверил своим ушам:
— Галина Васильевна, вы что-то знали и не сказали мне?!
Галина окончательно стушевалась и стала оправдываться: мол, она не могла сказать, к тому же обещала Маше…
— Понятно. Значит, сплетни с Машей оказались для вас важнее, чем вся моя жизнь? Не знал, что вы так низко меня цените. Я думал, у меня тут есть настоящий друг, верный, который не предаст, всегда поддержит… — жестко отчеканил Виктор. — Я еще могу понять, почему промолчала Маша, но вы… Вы должны были мне сказать. Это было бы честно. Не ожидал.
Он ушел оскорбленным. Галина смотрела ему вслед чуть не плача…
На биологии писали самостоятельную. Рома вместо того, чтоб заниматься заданием, ерзал на месте, крутился и пытался что-то рассказать ребятам. Он разложил на столе распечатки из Интернета и довольно громко шептал о том, что Гемини в переводе с греческого означает — близнецы, двойняшки. И дальше, сбиваясь под насмешливым взглядом Максима, пытался рассказать миф о Зевсе и Леде, как он явился к ней в виде лебедя, она ему отдалась, забеременела… а законная жена Зевса Гера обо всем узнала и отправила Леду рожать туда, где никогда не бывает солнца… В положенный срок у Леды родились близнецы — Кастор и Поллукс. Причем Поллукс был бессмертный полубог, а Кастор — обычный человек…
Но Рому никто не слушал. Максим откровенно хохмил, да и Андрей усмехался.
Рома не сдавался, он напомнил друзьям о девочке Вале, светлячках и чудовище, посадившем Валю в клетку. Ведь все думали, что это сказка, а оказалось — самая жуткая правда. Ребята задумались, а Рома так увлекся, что, взмахнув неудачно руками, сбросил листы бумаги и распечатки на пол. Он кинулся их поднимать, но Войтевич, нахмурившись, подошел и поднял с пола последний листок. Оглядел его со всех сторон. Листок оказался чистым…
Галина пришла вечером. Она постучала в тот самый момент, когда Виктор рассматривал найденный в братской могиле значок. Он поспешно спрятал свою находку и открыл дверь.
— Тебе надо расписаться за книги для библиотеки, — сдержанно произнесла Галина, не входя в комнату. Когда Виктор пригласил ее войти, она прошла и положила на стол бумаги. Он молча подписал их.
Напряжение, возникшее между ними, тяготило обоих. Виктор начал извиняться за свою несдержанность.
— Ну что ты, Витя… Я сама виновата, старая дура, — с облегчением ответила Галина.
— Никакая вы не дура и уж тем более не старая. Я все понимаю — вы хотели как лучше… Просто разозлился…
Галина кивнула:
— Почему, когда хочешь как лучше, получается всегда хуже некуда?
Виктор пожал плечами, не зная, что ответить, а она добавила:
— Знаешь, Витя, в моей жизни всякое было: и хорошее, и плохое. Были моменты, которыми я совсем не горжусь. Но одно я знаю точно — ближе тебя у меня никого нет, только Денис.
Виктор был очень тронут ее словами.
— Я знаю, — только и смог сказать он в ответ.
— Наверное, надо было тебе все рассказать о твоей благоверной, но так не хотелось делать тебе больно… — вздохнула Галина.
— Вы ни в чем не виноваты. Вы и так столько сделали для меня — мне и за сто лет вас не отблагодарить.
— Хорошо, что предупредил. Ближайшие сто лет благодарности ждать не буду, — усмехнулась Галина и все-таки указала взглядом на ключи от квартиры Авдеевых, лежащие у Виктора на столе: — Ты понимаешь, чем все это может закончиться?
— Да. Но другого выбора у меня нет. Я должен, — твердо сказал Виктор.
— Ты ставишь на кон всю свою жизнь. Подумай, стоит ли такая игра свеч? — с тревогой в голосе произнесла Галина.
Но он уже все решил, и отговаривать его было бесполезно.
— Спасибо вам, Галина Васильевна. Без вас у меня ничего бы не получилось, — проговорил он с теплотой.
Виктор очень хорошо запомнил тот день, когда к нему приехал адвокат Авдеевых и начал настойчиво уговаривать принять Андрея и Надю в школу.
Виктор вежливо отказывался. Он никак не рассчитывал на новых учеников, к тому же требовалось провести собеседование, проверить все документы и прочее и прочее…
Но адвокат настаивал. Он упорно подсовывал Виктору папку с документами, можно сказать, под самый нос, давил на жалость.
— Родители погибли… а они хотели отдать детей именно в вашу школу… я должен исполнить их волю!
И Виктор сдался, раскрыл-таки папку.
— Если дети — сироты, мне нужно согласие опекуна. С кем подписывать договор? — спросил чуть раздраженно.
Адвокат с готовностью ответил:
— Близких родственников у них нет, процедура оформления опекунства еще не запущена. Пока о них забочусь я…
А потом он рассказал о пропавшей во время шторма яхте и о том, что поиски ничего не дали, так что надежды на спасение никакой нет…
Виктор слушал его и одновременно перелистывал документы в Надиной папке. Вдруг он наткнулся на фото девочки. Виктор замер, всматриваясь в до боли знакомые черты. Адвокат что-то бормотал насчет бедных детей, трагедии и о том, что малышка пока ничего не знает… Мог бы и ничего не говорить, потому что Виктор уже принял решение: