Закрытые воды
Шрифт:
И нам было очень хорошо от этого.
Потому что мы живы, а они нет.
…Другой эпизод под кодовым названием «Операция „Золотой след“» тоже происходил ночью, и был он в чём-то даже подинамичней, чем вошедший в городские легенды бой на окраинах, память о котором впоследствии превратилась в государственный праздник Манаусской Республики.
«Темза», на этот раз в образе диверсионного судна, подошла ночью, встав у почти пустынного берега, примерно за полтора километра до первых хозяйственных построек рыбацких артелей Панизо. Чтобы не шлёпать на всю округу гребными колёсами, Самарин на подходе задействовал дизель, и всё прошло тихо. После чего рейдовая группа высадилась и двинулась вдоль берега к тёмному массиву городских построек. Дороги тут нет, но берег весь истоптан наиболее ленивыми рыбаками. Со мной в рейд отправились двое: Кетоев и боцман. Сашка ждал нас на берегу. Максимально возможный ударный вариант.
Оставшиеся мужики с борта парохода должны прикрывать отход группы, заранее спрогнозированный, как непростой, уже по привычке: сама подготовка операции шла не совсем гладко.
После одного запоздалого и двух ложных сообщений я наконец-то получил прямой и точный сигнал, что Салман, не так давно неосмотрительно засветившийся на сдаче коммерсанту советской золотой монеты, сейчас находится в Панизо. Откуда ему знать, что монета настолько раритетна, золотой и золотой, скорее всего, он и надпись прочитать не смог. Бандит отдыхает в объятиях любимой жены, турчанки по национальности, которая, как выяснилось после трудов тяжких, проживает себе спокойненько у Себастьяна Гомеса. Супруга устроилась в гостевых комнатах таверны «Чистый Двор», в отдельном двухкомнатном номере с чёрным ходом, ведущим к подсобкам. Так что песню про вечную любовь пирата к юной белой женщине оставим для дураков.
Именно эту зацепку я и искал. Бандит ты не бандит, а в цивилизацию потянет даже самого убеждённого партизана-ортодокса. Что уж говорить о женщинах, мало кто из робингудских подруг выдержит тяготы и лишения беспросветного бытования в мокрых шалашах да землянках.
Несколько дней мы просто не успели совершить скоростной бросок по реке, поздно получив нужные сведения. Тогда я решил проблему кардинально — оставил в городе Александра, который должен был полученную от аборигенов информацию перепроверить и в случае подтверждения перебросить её по рации кубинцу. Сам он болтаться возле вражьего логова с поднятым воротником не мог — потенциальные наблюдатели и обыватели невеликого малайско-тайско-индусского квартала сразу отметят проявленный белым человеком странный интерес. В этом сложном деле нам помогли местные добрые люди, и прежде всего душевная хозяйка «Сайгона», давно освоившаяся в мире местных интриг.
Таким образом, Сашка агентурно сидел в Панизо, умирал от тоски и помаленьку спускал командировочное серебро в ближайших кабаках у реки, из врождённой деревенской экономичности, если не сказать скупости, поедая дешёвую джамбалайю и попивая поганое вино для бедняков. Как этот символ каджунской кухни вообще можно нахваливать, я никогда не понимал, на местную же ещё и смотреть страшно. Мало того, что колбасок с ветчиной в ней не содержится, так ещё и сельдерей какой-то ненормальный применяют… В общем, паэлью и джамбалайю любят те, кто не пробовал нормальный узбекский плов.
— Шеф, усё готово! — по-шпионски заявил показушно серьёзный Александр, встретив нас возле первого полуразваленного сарая. — Можешь докладывать на базу!
Перегарчиком-то от Саши неслабым веет, застоялся Буцефал в стойле.
— На какую базу? — не понял я.
— Самарину! Типа: «Гнездо, Гнездо, я Орёл, встретил Кондора!»
— Иди ты, юморист. Кондор, мля…
На этот раз информация прошла вовремя.
Осталась самая малость — выкрасть негодяя и без шума и пыли доставить на борт «Темзы» и тихо отчалить домой.
В основной фазе операции сложностей оказалось навалом.
Опытная госпожа Квай, прикинув расклады, прозорливо познакомила меня с Хуаном Цзиньжуном. Что сказать, многогранный человек. Хитрый, умный и, очень опасный. Два часа длилась наша сложная беседа, на излёте которой была достигнута договорённость, что… мешать мне китайский мафиозо не будет! Но и помогать на активной стадии тоже.
Китайцы, как всегда, предпочитают как можно дольше стоять в стороне, из-за угла наблюдая, как исступлённо дерутся другие, а потом подбирать шмотки, выгодные заказы и освободившиеся поляны. Вместе с тем узкоглазый крёстный отец крайне заинтересован в устранении любых равновеликих конкурентов и очень хорошо понимает, что Салман уже обречён: невозможно бесконечно тягаться с государственной машиной, пусть даже и столь несовершенной, как в молодых общинах Кристы.
«Пусть русские свернут голову Салману, мне будет больше места». Так он думал.
Поэтому Цзиньжун помог нам в важнейшем вопросе: китайский главбандит на пальцах разъяснил положение дел неправильно сориентировавшемуся в обстановке хозяину «Чистого Двора». Мол, крыша твоя всё равно обречена, самое время искать новую. На этот раз Себастьян сориентировался правильно, чему удивиться сложно. Ибо древняя поговорка гласит: «Лошадь сдохла — слезь!»
Короче, не хочу я жить в Панизо. И вам не советую.
Собак я не боялся. Мало собак на Кристе. Редкие городские псы, попадая вместе с хозяевами на новую планету, радостно бегут в джунгли и с ходу ловят там все заготовленные сельвой неприятности. Держать собаку в Панизо нет смысла, её сторожить надо, иначе сожрут. А стоит пёсик столько, что, продав его в зажиточную деревню, станешь богачом. Наш Брашпиль, так и стерегущий на стоянках ночную палубу, стоил очень дорого.
Александр уверенно тащил нас узкими проходами между хлипкими плетёными постройками, старыми лодками на стапелях и горами хлама.
— Повозки заказал?
— Три штуки, ждут рядом, — ответил Сашка и махнул в темноту рукой.
— Куда столько? Багажное место планируется одно.
— Так в них и поедем! Точнее, повезут — в виде кулей. Самим по ночным улочкам незаметно на северную окраину пройти нереально. Умные люди посоветовали.
Смотри-ка, у него тут уже своя агентура подбирается, не зря квасит вечерами!
Возницами велоколясок были наняты проверенные люди из китайской общины. Молчаливые и нелюбопытные.
С китайцами работается предсказуемо — сплошная общественная omerta, если у тебя нет пропуска-пайцзы от Самого Главного. Тогда работать легко и просто. Нет, вы не поняли… Пайцза самая настоящая! Металлическая продолговатая пластина с круглым отверстием для подвеса, впервые тускло блеснувшая передо мной в дальнем углу затемнённого к вечеру «Сайгона». Взяв в руки знаковый предмет, появившийся ещё при династии Тан, я испытал настоящий исторический трепет. В школьных учебниках, помню, читал…
Как везде и всюду, китайская община Панизо чрезвычайно медленно ассимилируется. Это замкнутое и неплохо организованное сообщество людей Кристы, как и большинство прочих, занято примитивным мелким бизнесом в стадии первичного накопления капитала. Они стараются изо всех сил, в глазах обывателя выглядят энергичными, порой весьма циничными и почти всегда непонятными людьми, не вызывающими чувства симпатии. В глазах других людей самоизолированная община всегда опасна. Местная власть, кстати, тоже так считает и будет считать, сколько взяток ни давай.