Закрытый регион
Шрифт:
— Хорошо, — подключился к разговору Батяня. — Приходилось ли тебе и другим охранникам выполнять какие-то задания хозяев кроме собственно охраны?
— Конечно. Например, сегодня мы проводили убой бычков, а затем сожгли их туши. Все по правилам. В специальных защитных костюмах, как у военных, — сказал Сабелья.
— Зачем туши нужно было сжигать? Да и костюмы специальные для чего? — спросила Вика.
— Нам не объяснили. А сами мы спрашивать не приучены. Меньше знаешь, лучше спишь. — Серхио развел руками.
— Понятно. А с хозяином станции приходилось общаться
— Пару раз общались. Вижу часто. Кажется, что он не аргентинец, приехал к нам совсем недавно. Мы даже имени его не знаем, обращаемся к нему просто «босс» или «сеньор директор». Да нам особо и не интересно, как его зовут. Деньги ведь исправно платит, — высказался Серхио.
— А персонал чем занимается? Я видела одного человека, перед которым все лебезили. Почему? — выдала Машкевич очередную серию вопросов.
— Нам говорят, что персонал занимается выведением новых пород коров или улучшением старых, — как солдат повторяет заученные слова воинского устава, так и охранник озвучил то, что неоднократно слышал от нанимателей. — Правда, непонятно, как это все происходит. Ведь в стойлах никто из них почти никогда не появляется. Все сидят в домиках и колдуют. А что конкретно они там делают, мы не знаем. Тот тип, которого вы сегодня видели, — настоящий мозг всей станции. Правда, у него нет самостоятельности. Он не имеет права работать в то время, когда захочет. Например, ночью. Для этого ему нужно получить разрешение самого хозяина. Вот и сейчас как раз такое было. Этот умник попросил босса разрешить ему поработать ночью, а тот предупредил всю смену, что позволил.
— Да, — задумчиво протянула девушка. — Если главного специалиста держат на коротком поводке, то трудно поверить, что речь идет о выведении новых пород скота. Слишком уж все строго. Будто хозяин и те, кто за ним стоит, чего-то боятся. Я полагаю, что все-таки там находится лаборатория, производящая вирусы, а не селекционная станция.
— Да, я с тобой согласен, — заявил Батяня и спросил охранника: — А то здание, где этот ваш главный мозг работает, чем-то отличается от других?
— Все домики похожи друг на друга, — сказал Серхио. — Отличаются лишь вывески. Однако охране именно этого здания уделяется больше всего внимания. Я никогда в этом домике не был, но уверен, что внутри он сильно отличается от остальных.
— Что ты имеешь в виду? — уточнил майор.
— Стены большинства зданий на станции очень тонкие, — продолжил охранник. — Настолько, что порой можно слышать разговоры. А с этим домиком все иначе. Еще раз повторю, что выглядит он в точности так, как и остальные. Но оттуда никогда нельзя услышать ни единого звука. Такое ощущение, что под стандартной обшивкой прячутся толстые стены.
— Все понятно, — не удержалась Машкевич. — Там наверняка расположена лаборатория, построенная по всем правилам соблюдения вирусологической безопасности.
— А как вы этого главного специалиста называете? — поинтересовался Лавров у Сабелья.
— За глаза величаем главным мозгом, а так «сеньор доктор». Его зовут Эрнан. Кстати, он на завтра получил выходной и поедет развлекаться в
— Узнаю твою хватку! — с радостью заметил Отаменди и похлопал земляка по плечу.
Принимать точного решения по поводу захвата Эрнана они все-таки не стали. Сошлись на том, что пора спать, а утро вечера мудренее. Сабелья развел гостей по комнатам.
30
Охранники впустили Хуареса и его помощника в лабораторию, пожелали им успешной работы. Ситуация не выглядела необычной. Вирусолог вел себя точно так же, как и всегда. Никаких подозрений со стороны охраны он не вызвал.
Оказавшись внутри лаборатории, Эрнан включил освещение и заблокировал дверь.
— Что же, Гонсало, приступим к тому, о чем договорились, — сказал он лаборанту. — Надеюсь, ты помнишь, что надо делать?
— Да уж, конечно, помню, — подтвердил тот. — Все готовые образцы надо усовершенствовать путем подогревания.
На самом деле речь не шла о совершенствовании вируса, а о его полнейшем уничтожении. Они заранее условились, что говорить об этом вслух в стенах лаборатории не стоит.
— Вот молодец! — похвалил доктор ассистента, который уже принялся извлекать из специальной камеры хранения емкости с вирусом и подносить их к печи.
Дальше все было делом техники. Следовало поставить емкости в печь и довести температуру внутри до семидесяти с небольшим градусов. При этом вирус сразу погибал.
Запасов заразы было довольно много. Их уничтожение пришлось растянуть на три подхода. Потом емкости возвращались в камеру хранения. Все происходило четко и слаженно. Каждый шаг был просчитан. Ни одна минута не пропадала зря.
Нужно было уничтожить не только запасы вируса, но и всю документацию, касающуюся технологии его изготовления. Поэтому параллельно с печью были включены и компьютеры. Хуарес и Билардо стирали с жестких дисков все, что касалось производства вируса. Для этого они использовали специальную программу, которая предусматривала полное уничтожение информации без возможности ее восстановления.
Запасов вируса становилось все меньше. Документация на жестких дисках методично уничтожалась. Зараженные бычки с подачи Хуареса еще днем пошли под нож и были сожжены. Выходило так, что вот-вот опаснейшей заразы на станции вообще не останется.
Доктор немного волновался, хотя и не показывал этого. В печь были поставлены последние образцы. Оставалось буквально несколько минут до того момента, как смертельная опасность, исходившая от них, будет ликвидирована.
Это время для вирусолога нереально растянулось. Он мысленно подгонял каждую секунду, но таймер все никак не выдавал желаемого сигнала. То, что затеял Эрнан, было дерзко и рискованно.
Секунды еле плелись. В голове ученого роились мысли совершенно противоположного толка. Оптимистические, пессимистические и черт знает какие еще. При этом фактом являлось то, что он подспудно был готов к тому, что в лабораторию ворвется охрана и остановит все действо.