Залог страсти
Шрифт:
– Нет! Нет! Мне так нужны твои прикосновения.
Он поймал маленькую ладошку и притянул к своему «петушку» и мошонке.
– Ты не сердишься? – тихо спросила она. – Я очень хотела дотронуться до тебя.
Ее пальцы так нежно ласкали…
– От вожделения он становится все больше, правда?
Его обдало жаром.
– Да, – выдавил он.
Иисусе, он продолжает твердеть. Раньше это никогда не происходило так быстро! Какое волшебство так быстро возбудило в нем страсть, такую огромную страсть?
Теперь он жалел
Ее пальцы, гладившие его «петушок», рождали восхитительный хаос эмоций. Он не знал, сколько еще сможет вынести эту сладкую пытку.
Наконец он овладел собой и, сжав ее руки, поднял их над головой, оседлал и вонзился в ее влажное жаркое лоно. И застонал, когда стенки сомкнулись вокруг его плоти. Анабелла блаженно вздохнула. Она была слаще и теплее любой женщины, которую он близко знал.
Она обхватила его ногами, наслаждаясь взаимным желанием. Значит, это и есть страсть. Неудивительно, что женщины не способны связно рассказать о том, что испытали. Это действительно неописуемо.
Он отпустил ее руки, и теперь она могла теснее прижаться к нему. Ее пальцы мяли его широкие плечи.
Он хотел быть нежным, потому что она только что стала женщиной, но не мог сдержаться, когда ее ноги сомкнулись на его талии. Он стал входить в нее. Глубже. Жестче. Глубже. Жестче… пока она не стала издавать легкие стоны наслаждения, что только подтолкнуло его на дальнейшие подвиги. Ее ногти вонзились ему в спину. Тело приподнялось, чтобы встречать каждый выпад.
Он сказал, что больше боли не будет, и ее не было. Его яростное, страстное желание заставляло ее изнемогать от восторга. Она и не предполагала, что соитие может быть столь восхитительным. Голова ее кружилась. Тело, казалось, вот-вот взорвется от наслаждения. Как это может быть? Но она действительно взорвалась, обуреваемая мириадами эмоций, смысл которых оставался непонятен. Она взмыла в небо. Она летала. И была абсолютно свободна.
Ангус зарычал, когда его пульсирующий «петушок» излился глубоко в нее, наполняя ее тайный сад своим сладострастным приношением. Содрогнувшись, он удовлетворенно вздохнул.
Анабелла разразилась слезами.
– Иисусе! Я сделал тебе больно?
Его «петушок» до сих пор подрагивал, и он пока не мог выйти из нее.
– Нет, нет, – заверила она, все еще всхлипывая. – Просто я никогда не знала такого чистого наслаждения, которое только сейчас пережила. Скажи, что ты тоже испытал такое счастье и я не забрала все для себя, алчная душа! Это было бы так несправедливо!
Он слабо рассмеялся.
– О, милая, я не припомню, когда бы женщина так ублажала меня. Я с нетерпением ожидаю новых моментов вместе. Твоя невинность была огромным даром, Анабелла. Я благодарю тебя за это. Но проснуться перед
Он снова ощутил восхитительный аромат ее волос. Пусть его жена некрасива, но какую женщину послало ему небо! Он хочет от нее детей, и у них будут дети!
Они снова заснули в объятиях друг друга. Проснувшись, Анабелла увидела, что его нет. Судя по яркому солнцу, уже давно рассвело. Оказалось, что между бедрами немного саднит, а ноги болят.
Краснея, она припомнила свое смелое обращение с мужем, однако он не рассердился на ее поведение. Но позволено ли жене быть столь дерзкой с мужем?
После первоначального потрясения Анабелла решила, что ей нравится соитие с мужем. Она хотела большего. Матерь Божья! Неужели такое желание естественно? Ей еще так долго учиться, и Джин, несомненно, может многое прояснить.
Дверь спальни открылась.
– Вы проснулись, – улыбнулась Джин. – И вижу, ничего страшного с вами не произошло. Граф просил узнать, не хотите ли проехаться с ним верхом, хотя не сейчас, а к полудню.
– Да, – кивнула Анабелла и спрыгнула с постели, невзирая на не слишком приятные ощущения.
Глаза Джин на мгновение широко раскрылись. Хотя она уже два месяца служила хозяйке, все же никогда не видела ее в костюме Евы.
Но Джин тут же усмехнулась.
Сегодня утром Ангус насвистывал, когда спускался в зал. Разве не все мужчины одинаковы в своих потребностях? Ангус обнаружил, что некрасивая жена наделена идеальным телом, и очевидно, этого достаточно, чтобы привести его в такое прекрасное настроение.
– Вам нужна ванна, – сказала она.
– Сегодня вечером. Сейчас я обойдусь тазиком с водой. Не хочу заставлять мужа ждать, – пробормотала Анабелла, уже наливая воды в тазик.
– Только смойте кровь с бедер, – посоветовала Джин и тут же поспешно собрала с кровати окровавленные простыни.
Боже милостивый! Сколько коричневых пятен! Ангус действительно выполнил долг перед Дуном, и Анабелла вовсе не выглядела несчастной. Скорее счастливой. На губах ее играла легкая улыбка. Умываясь, она напевала.
Джин выложила свежую сорочку, чулки, штаны, полотняную рубашку и подбитую мехом куртку с рукавами. Сапожки она поставила у постели, где быстро одевалась Анабелла.
– Пойти сказать Ангусу, что мы сейчас спустимся? – спросила она.
– Да. Но потом возвращайся, помоги мне с сапожками и волосами.
Джин торопливо вышла, унося простыни. Отдала их прачке, которая, увидев пятна, вопросительно взглянула на Джин.
– Ни слова, – предупредила та. – Дело сделано, и это главное.
Прачка молча кивнула. Она не собиралась сплетничать и этим самым уничтожить все шансы на будущее Уны.
Джин вернулась в зал и сказала брату:
– Леди спустится, как только я надену ей сапожки и заплету волосы.