Залог страсти
Шрифт:
– Я не нуждаюсь в вашем заступничестве, мадам! – рассерженно бросил Мэтью.
– Еще как нуждаешься! – резко возразила Анабелла.
– Значит, не хочу! С тех пор как ты появилась в Дуне, мой брат изменился. И это твоих рук дело. Он должен был жениться на женщине, красота которой была бы под стать его собственной. Прекрасной девушке с большим приданым. А вместо этого женился на тебе из-за клочка земли, который рано или поздно все равно купил бы.
Это ты заставила его отвернуться от обычаев Фергюссонов, и теперь он связался с убийцами и узурпаторами, вместо того чтобы помочь нашей законной королеве!
– О, Мэтью, я не знаю, какими деяниями заслужила твою ненависть, но если оскорбила тебя, прошу прощения. Я хочу, чтобы все было так, как в то время, когда я впервые приехала в Дун. Хочу, чтобы ты и Ангус снова стали любящими братьями. Я не изменила Ангуса, не сбила его с пути. Он делает все, что должен, лишь бы мы все выжили в это время перемен.
– Бог мой! – воскликнул Ангус, шокированный словами брата. – Они настолько сбили тебя с толку? Помахали перед носом этой безделушкой? Титулом? Иисусе, Мэтью! Мария Стюарт больше никогда не сядет на трон Шотландии, а ты скорее найдешь свой конец в петле, чем приобретешь титул! Но я не позволю увлечь на самое дно вместе с тобой и нас. И ты не смеешь винить мою милую прекрасную жену в каких-то воображаемых недостатках! Я люблю эту женщину, Мэтью! У нее нет видимой всем красоты. Ее красота – другого рода. Это красота сердца и души. Она лучшая, самая идеальная жена, которую может пожелать любой мужчина, но принадлежит она мне! Жаль, что ты не можешь понять этого, брат.
Он устремил взгляд на Агнес, чье потрясенное лицо говорило о том, что она ничего не знала о степени предательства своего мужа.
– Агги, ты можешь оставаться в Дуне вместе с ребенком. Я не пошлю тебя навстречу опасности вместе с глупцом, за которого ты вышла замуж!
– Благодарю, милорд, – с достоинством ответила Агнес, – но я должна быть со своим мужем. Попрошу только убежища для нашего ребенка, пока у нас не появится другой дом.
Мэтью попытался протестовать. Однако Агнес сказала тихо, но твердо:
– Нет, Мэтью, я последую за тобой в опасности и неизвестность, но не допущу, чтобы наш сын пал жертвой твоей глупости, и ты тоже этого не допустишь. Пойдем. Мы должны собрать вещи, если хотим уехать завтра утром.
– Погодите! – велел граф. – Я хочу знать, как связаться с Гамильтонами.
– С чего я должен тебе говорить? Чтобы ты донес людям короля?
– Чтобы я мог отпустить к ним гонца, которого держал в тюрьме последние несколько месяцев. Лорд Флеминг послал письмо, которое нужно передать. Поскольку я уже прочел его и нашел безвредным, позволю передать его, но это в последний раз, когда Дун используется как перевалочный пункт.
– Делай с курьером все, что пожелаешь, – холодно заявил Мэтью. – Я сам отвезу письмо к Джону Гамильтону. Это позволит мне войти к нему в милость.
– Если люди короля поймают тебя, братец, никто не усомнится в твоей измене. Повесят тебя на обочине дороги, и тогда помоги небо твоей жене, – спокойно ответил граф. – Гонцу за риск платят.
– Ничего тебе не скажу, – заупрямился Мэтью. – Либо ты дашь мне послание из Дамбартона, либо оно не будет передано, поскольку ты не найдешь Гамильтонов.
– Ангус, нет, – тихо пробормотала
Граф Дун задумался. Он не собирался спорить и хотел, чтобы Мэтью поскорее убрался. Хотя его сердце разрывалось, он больше не мог видеть младшего брата.
– Поезжай в Бретань, – посоветовал он. – У твоей матери есть родня в Монт де Деверо. Я напишу письмо мсье Клоду. Ему пригодится человек с твоими знаниями и умениями. Поезжай в Бретань и избегай Гамильтонов ради себя и своей семьи.
– Иди к черту! Я помогу вернуть Шотландии былую славу, которую она потеряла, когда нашу прекрасную королеву изгнали из страны.
Мэтью повернулся и вышел. Агнес поспешила за ним.
– Агги! – крикнула Анабелла.
Агнес обернулась и увидела, как старшая сестра раскинула руки. Не в силах противиться, она бросилась в объятия Анабеллы.
– Пора прощаться, сестра, – сказала она и расцеловала Анабеллу в обе щеки. – Позаботься о моем маленьком Робби.
Она сжала губы, пытаясь сдержать подступающие слезы.
– Не уходи, – взмолилась Анабелла. – Это слишком опасно.
Она сама едва не плакала.
– Я его жена, – просто ответила Агнес. – Мое место с ним, какова бы ни была опасность.
– Не нужно жить у Гамильтонов. Они воюют, и жизнь у них нелегкая. Их женщины и дети спрятаны в надежном месте и находятся в полной безопасности. Те, что живут в лагерях, – это шлюхи и маркитантки. Они для тебя неподходящая компания. Поезжай в Рэт и попроси убежища. Там люди короля тебя не тронут.
Она в последний раз обняла сестру, прежде чем отпустить.
– Я запомню твой совет, – пообещала Агнес и пошла к выходу.
Анабелла разразилась слезами. Граф обнял жену, но ничего не сказал, позволяя ей выплакать боль у него на плече. Его взгляд встретился со взглядом Джин, глаза которой тоже были полны слез, медленно стекавших по круглым щекам.
– Как все это случилось? – спросил он.
– Боюсь, ревность взяла над ним верх, – всхлипнула Джин, вытирая глаза передником. – Все началось, когда вы поженились.
Анабелла мгновенно перестала плакать.
– Но я не сделала ничего такого, чтобы вызвать такую неприязнь.
– Ничего и не надо было делать, – пояснила Джин. – Когда Ангус женился, все стало меняться. И изменилось бы, будь вы даже самой прекрасной на свете женщиной. Вот этого Мэтью так и не понял. Но он считал, что если вы некрасивы, значит, между вами и Ангусом ничего не может быть, кроме редких соитий с целью произвести на свет детей. Но вместо этого вы и Ангус полюбили друг друга, и между вами возникла крепчайшая связь. Мэтью почувствовал себя отверженным. И обстоятельства незаконного рождения стали воздействовать на него. А потом он женился на Агнес. И его это положение угнетало все больше. Особенно после того, как она родила сына. Мэтью хотел для своего наследника больше, чем всего лишь каменный дом, выстроенный на участке, оставленном ему отцом. Гамильтоны оказались умнее. Они знали, чем вскружить ему голову, особенно после того, как он увидел бежавшую от Морея Марию Стюарт. Сомневаюсь, что она сказала ему больше двух слов, и все же он был ею очарован, как многие мужчины до него. Никто из нас ничего Мэтью не сделал. Он все натворил сам.