Заложница красных драконов
Шрифт:
— Ага, — кивнула я.
— Может, нам и правда сюда самца позвать, — сделала вид, что размышляет, Истла, тоже опустившаяся рядом. — Нужно спросить дядю Эльриона.
— Не говори глупости, — покачала головой Таода и показалась мне такой взрослой и мудрой, хотя была всего на три года старше легкомысленной шутницы Истлы. Я уже заметила, какие у этих девушек разные характеры, но при этом они отлично ладили, словно бы дополняя друг друга.
— Не надо. Это так страшно! — я содрогнулась от воспоминаний.
— Да шучу я, шучу! Не бойся, Неара, — это уже в сторону другой ученицы, — никто за тобой гоняться не будет. Лети, сделай ещё кругов десять, только в другую сторону. У тебя начинает получаться, но расслабляться рано.
Неара снова отправилась к своим двум скалам, а я полетела вслед за Таодой.
Летали мы долго, не знаю, насколько, но я особо не устала. Наверное, потому, что в основном мы летели медленно, лишь пару раз чёрная драконица помчалась так, что мне приходилось работать крыльями на пределе сил. Но не успевала я взмолиться о пощаде, как Таода замедлялась, я расслаблялась и вскоре уже вновь неторопливо махала крыльями, забыв об усталости.
Таода поднималась так высоко, что скалы внизу казались камнями, а драконы среди них — ящерицами, только с крыльями. Потом резко опускалась, почти падала вниз, а потом снова поднималась. Летела по прямой, а затем неожиданно сворачивала вбок или даже разворачивалась и летела мне навстречу. Сделала несколько огромных кругов, облетая всю территорию, отведённую для обучения — и я насчитала ещё две пары, обучающиеся летать.
Потом драконица спустилась совсем близко к земле и стала летать между скал — змейкой, кругами, петлями. А под конец пролетела под странной скалой, в которой ветер выдул отверстие, и она стала похожа на мост или арку. Это оказалось сложнее всего, но я справилась.
Мне очень понравился такой урок. Словно бы и не урок, а игра в догонялки, как в детстве с сестрой. Порой мне хотелось рассмеяться, обогнать Таоду, крикнув: «А теперь ты меня догоняй», и умчаться от неё, но я сдерживалась. Догадывалась, что не просто так она летает так странно — проверяет, что я могу, а чего ещё нет.
Единственное, что у меня не получилось — парение. Прыгая со скалы, я уже умела планировать вниз на распахнутых крыльях, а вот оставаться на высоте, используя только силу ветра и воздуха — не сумела. Спускалась вниз, начинала махать крыльями, чтобы не упасть, хотя Таода парила, словно орёл или альбатрос, не снижаясь и при этом не шевеля крыльями.
Мои неудачные попытки продлились недолго. Таода понаблюдала за моими потугами, а потом полетела дальше, выписывать новые узоры в воздухе. А я кинулась следом, радуясь, что хотя бы это у меня неплохо получается.
Когда я поняла, что мы спускаемся возле «нашей» скалы, то даже расстроилась. Неужели уже всё? И чудесная игра закончена? Не удержавшись, я быстрее замахала крыльями, обогнала ничего не подозревающую Таоду, плюхнулась на скалу и похлопала по ней лапой.
— Я первая! — и показала наставнице язык.
— Конечно, первая, — по-доброму усмехнулась Таода. — Учитывая, что твои крылышки гораздо короче моих, а ты всю дорогу вровень держалась — ты определённо первая.
— Как она? — поинтересовалась Истла, сидящая на земле, рядом с креслом, в котором разместилась Неара, уже в виде человека, одетая и пристёгнутая. Видимо, нас дожидались. Неужели мы так долго летали?
— Ловить воздушные потоки не умеет, в остальном — словно месяц занималась. Следующий урок этому и посвятим, а больше мне её обучать нечему.
— А сколько раз отдыхали?
— Нисколько, — Таода улыбнулась во всю пасть. В исполнении дракона это выглядело, наверное, устрашающе, но я смотрела уже другими глазами. И набор огромных зубов меня не испугал, я и сама теперь так могу. Я тоже дракон!
— Да тебе ту троицу расцеловать нужно! — в голосе Истлы явно слышалось потрясение.
— Нет-нет, ни за что! — интересно, драконы умеют краснеть? Вряд ли, но будь я в человеческом облике — залилась бы краской до ушей.
Нет, надеюсь, с этой троицей мне никогда не придётся больше видеться. И даже не потому, что они за мной гнались и очень испугали — после объяснений мужа я их простила, собственно, вина там была только моя. А вот то, что я видела их голыми… А они знали, что я их такими видела… И я знаю, что они знают… Нет-нет, пусть их жёны целуют, и вообще, что было, то прошло, лучше забыть и не вспоминать.
Я давно поняла, что драконы были более целомудренны, чем люди. У нас для мужчин работать в жаркий день без рубахи или облиться после тяжёлой работы водой из колодца в одном исподнем — в порядке вещей. Женщины могли полоскать бельё в реке, подоткнув юбки намного выше колен, чтобы не замочить. Ребятня вообще голышом в речках купается, а порой и подростки.
Здесь за восемь прошедших лет я не видела без рубахи не только ни одного мужчины, но даже ребёнка. Тело прикрыто всегда. Обнажаться перед кем-то, не своего пола, можно было лишь в супружеской спальне, ну, ещё, конечно, малышей матери и няни купали и пеленали. Но это и всё.
Наверное, дело в том, что у драконов строжайшее табу на брак до тридцати лет. И не только на брак, но и на всё, что с ним связано. У нас женятся рано, повзрослели — и сразу семьи создают. Нет, подростки, конечно, в брак не вступают, но, например, ни Георе, ни даже Тархе не пришлось бы ждать несколько лет.
Или взять, например, меня. Мне двадцать шесть, это значит, что сейчас я точно такая же, как человеческие девушки семнадцати-восемнадцати лет. В этом возрасте Любава уже не только мужа, но и ребёнка имела, а узнай драконы, кто я такая, хотя бы неделю назад, то раньше, чем через четыре года, замуж бы не выдали.
Вот и прикрывают драконы тела, чтобы не пробуждались в молодёжи, при их виде, желания, которые нельзя осуществить. Вот взять меня, например. Даже в самом начале, когда муж совсем чужим мне был, да что там чужим, я его просто-напросто боялась, а всё равно, при виде его обнажённой фигуры, такой красивой, мускулистой, в низу живота что-то сжималось, а по телу жар разливался. Теперь я знала, что это — желание, и, к счастью, муж мой всегда его исполнял, потому что наши желания совпадали. А пройди он, такой красивый, хотя бы просто без рубашки по улице — ой, да все девушки, наверное, о нём мечтать начали бы, о своих женихах и думать забыли бы.