Заложники любви
Шрифт:
— Не буду подробно описывать печальную картину. Скажу только, что моя девственность насмерть испугала беднягу Джона. Впрочем, я тоже изрядно перепугалась.
Некоторое время они молчали.
— Из-за этого ты и спряталась от всего света, — нарушил наконец тишину Гарольд.
Анна кивнула.
— Единственным, кто знал о случившемся, — решилась она закончить грустную повесть, — был несчастный Джон. Остаток семестра я, как в карцере, просидела в своей комнате, выходя только на лекции и на экзамены, да изредка в магазины.
Гарольд с недоверием
— Ты не боялась, что этот идиот будет болтать?
— Нет. — Анна усмехнулась. — Я пообещала ему, что, если он проговорится о своей победе, я расскажу, как именно это было, во всех унизительных для него подробностях.
— Жаль, что я ничего не знал. Твой Джон, — Гарольд невнятно выругался, — кто бы он ни был, сдержал слово. Я, ничего не понимая, чертовски беспокоился о тебе.
— Потому-то и уехал, не попрощавшись, — поддела его Анна.
— До некоторой степени — да. Уезжать все равно бы пришлось. — Гарольд погладил ее руки. — Прости, но я тогда был самовлюбленным болваном и слишком много думал о своих делах.
— А почему ты так ужасно вел себя, когда приезжал к нам домой на Рождество?
— Тебя было просто не узнать, — объяснил Гарольд. — Вместо милого юного существа, которое я любил, передо мной оказалась холодная надменная незнакомка, настроенная к тому же враждебно. В ней не было ничего от той Энни, которую я знал прежде. И я почувствовал себя очень виноватым. Мне казалось, что каким-то образом эта перемена связана со мной. Похоже, я и в самом деле был виноват, хотя и косвенно, — добавил он сокрушенно.
— Не вини себя, Гарольд, — успокоила его Анна. — Не надо было мне быть такой дурой.
— Дэниел сказал, что ты почти все лето провела во Франции. Что ты делала там так долго?
— Мог бы и догадаться… — потупившись, пробормотала Анна.
Воцарившуюся в комнате мертвую тишину, к счастью, нарушил грохот внезапно обрушившихся в камине поленьев. Гарольд поднялся, поправил их и вернулся к Анне.
— Ты хочешь сказать, что забеременела?
— Нет. — Она зябко поёжилась. — Как любой образованный человек, я знала, что при подобных обстоятельствах это мало вероятно. Но все равно боялась — а вдруг!
— Этот молокосос не пожелал предохраняться?
— Он и не мог, все случилось неожиданно.
Гарольд осторожно обнял Анну за плечи и ласково привлек к себе.
— Несколько недель ты, наверное, чувствовала себя как в аду.
— Моя сестра Сьюзен отвела меня к своему гинекологу. Анализ крови показал, что все мои подозрительные ощущения происходят от сосудистой дистонии. Сьюзен настояла, чтобы я пожила у них, пока мне не станет легче. Так что я прекрасно провела лето: валялась на солнышке, принимала витамины, питалась исключительно калорийной пищей и играла с племянником в детские игры.
— Что было, когда ты вернулась в Оксфорд? Ты снова встретилась с этим проклятым Джоном?
— Слава Богу, нет. Он учился на курс старше, поэтому в университете его уже не было, что меня очень обрадовало. — Анна тяжело вздохнула. — Но жить было по-прежнему нелегко. Я потеряла слишком многое. Первой утратой был ты. Второй — мой интерес к научной работе. Вот так, мой терпеливый слушатель, получилось, что я обучаю милых мальчиков и девочек в маленьком Берривуде.
Гарольд крепче прижал Анну к себе.
— Теперь я знаю все. Или есть еще что-то, что мне необходимо знать?
Анна сердито посмотрела на него.
— Ты вовсе не обязан все знать обо мне, Гарольд. Я и сегодня не стала бы распускать язык, не приди мне в голову глупейшая мысль соблазнить тебя. И на будущее я запомню — этого делать нельзя никогда. Ничем хорошим для меня это не кончится.
— А как же эксперимент? — язвительно напомнил Гарольд. — Я-то тешил себя радужными надеждами…
— Держу пари, ты для того меня и привез сюда. — Анна бросила взгляд на свои часики и решительно встала. — Увы, мне пора.
— Тебе обязательно нужно ехать? — спросил Гарольд, неохотно поднимаясь.
— Ты предлагаешь мне свободную комнату?
— Если ты на ней настаиваешь, то — да. Но в моей постели тебе было бы значительно уютнее, — пошутил Гарольд. — Хотя едва ли я могу надеяться уговорить тебя разделить ее со мной.
— Как легко ты сдаешься, — опрометчиво поддела его Анна.
Гарольд тут же рывком притянул ее к себе и пробормотал:
— Мы еще поборемся…
На этот раз Анна страстно ответила на его поцелуй и так порывисто приникла к Гарольду, что они чуть не потеряли равновесие и еле удержались на ногах. Приглушенно рассмеявшись, Гарольд подхватил Анну на руки и отнес на диван в гостиную. Бережно опустив ее на подушки, он заглянул Анне в глаза.
— Знаешь ли ты, милая Энни, — произнес Гарольд взволнованно, — что делают со мной твои лучистые глаза и пушистые волосы?!
— Больше тебе ничего не нравится? — с лукавой улыбкой осведомилась она.
— Еще твои губы. — Свои слова Гарольд подкреплял поцелуями, от которых у Анны кружилась голова. — И вот это… — Его рука скользнула под ее свитер.
Расстегнув лифчик, он освободил ее маленькие груди и нежно потормошил их. Анна глухо застонала от удовольствия.
Прошло бесконечно долгое для Анны время, прежде чем губы Гарольда нашли набухшие, жаждущие соски. Анна, задыхаясь от нахлынувшей жаркой волны, порывисто прижала его к себе. Когда острое желание стало почти непереносимым, Гарольд перестал терзать грудь Анны и вновь приник к ее губам, проникая языком все глубже, страстно лаская ее пересохший рот.
— Ты хочешь быть со мной? — отстранившись, хрипло прошептал Гарольд.
Анна молча кивнула. Гарольд встал, подхватил ее на руки и понес наверх.
9
Анну все больше охватывало ощущение нереальности происходящего. Она вглядывалась в резкие черты лица Гарольда, словно не верила, что мужчина, несущий ее на руках, — действительно Гарольд, о любви которого она страстно мечтала когда-то и который через несколько мгновений станет ее любовником.