Заматерение
Шрифт:
Закончив петь, спросил нужно ли кому-то объяснять мою особую любовь к Белому дому и его хозяину, или газеты все читают? Мужики сидели посерьёзневшие, а затем стали спорить и шумно обсуждать песню. Потом решили накатить ещё по одной, и на меня поглядывали очень серьёзно.
Песня их зацепила, и точно пойдёт странствовать из части в часть, а слова скорее всего изменятся. Вряд ли кто из них запомнил дословно, так как все они уже слегка навеселе.
Да так и лучше, пусть народ занимается творчеством, а правильное направление я задал. Но так как мы тут не в меру расшумелись, то с кухни пришли серьёзные жёны и стали упрекать, что они де готовят, а мы здесь уже изрядно набрались. Быстро построили мужиков и стали
К этому времени подтянулись пионеры и Мартина с Эрикой, и мы все расположились на застолье. Ребят сгруппировали за одним столом и пришлось немного потесниться, так как на застолье собралось очень много народа.
Моих охранников посадили к мужикам Им также необходимо отдохнуть, а на столь охраняемой территории ожидать каких-либо казусов не приходится. С меня и бдительной гувернантки, расположившейся рядом, вполне хватает. Так что посидеть за столом с нашими офицерами и расслабиться: для них было то, «что доктор прописал».
Вот так мы зависли на длительное время, и дали себе возможность отдохнуть в кругу своих соотечественников. За обедом я всех повеселил рассказами о муках соблюдения правил приличия и этикета на приёме в посольстве, и продемонстрировал всем наглядно.
Атмосфера была самая непосредственная и располагающая к общению, всё шутили и смеялись. Я обратился к Эрике и попросил передать мне свой блокнот. Здесь она товарищ Эрика, а не журналист газеты, и пусть ведёт себя соответственно. Ничего не строчит в блокноте, и попросил женщин забрать у неё все салфетки — во избежание.
Затем встал и провозгласил тост за нашу встречу и замечательную компанию собравшуюся за этим столом. Мартина попросила больше мне не наливать, а то я уже и так набрался газировки, скоро начну буянить. Схвачу балалайку, натяну ушанку и пойду шататься по части, распевая нецензурные частушки. Что я так пол-Швейцарии распугал.
Вот ведь вспомнила мои байки, которые не раз при ней представлял в лицах о своём житии-бытии в Швейцарии. Как бродил по Женеве, горланя похабные частушки. Один чёрт остальные немцы не понимали большинства слов частушек.
Так что решил и тут исполнить такие заграничные частушки, и затем запел — «Мимо ихнего Давоса — просто так я не хожу. То засуну нос в окошко, а то уши покажу», — и руками изобразил треньканье на балалайке. Все за столом рассмеялись, так как большинство знало настоящую частушку, а вот про Давос в Союзе знали лишь единицы. Пришлось пояснить про тамошние сходняки финансовых воротил со всего мира.
Следующей стала: «Вот плывёт по Миссиписи презент из Кукуева, ну и пусть себе плывёт деревяшка туева». А затем сказал, что стоит мне напялить ушанку и прихватить балалайку в руки, то меня просто несёт частушками, но я же понимаю, что тут дети и не стану петь похабные. И спел ещё несколько. Все заливались громким смехом на моё исполнение задорных частушек, особенно школьники. И строгие мамы сразу стали наводить порядок среди чрезмерно расшалившихся подростков. Меня также заткнули, добавив в тарелку побольше всяческих вкусностей.
А мне отчего-то взгрустнулось, глядя на улыбающихся офицеров, их жён и детей. Отлично сидим и веселимся. А припомнилась катастройка и брошенные Меченным в голом поле части из ГСВГ. И больно стало думать о том, как таких же офицеров с их семьями в жуткой спешке выводили из благоустроенных военных городков, и оставляли на произвол судьбы — замерзать там в непогоду. Катастройка мать её, перемать!
Одно грело душу, что камрады упокоили этого иуду. Но разве он один такой был среди номенклатуры? Среди молодой поросли — таких, к сожалению, большинство.
Окружающие отметили, что я резко погрустнел и стали интересоваться с чем сие связано, не обиделся ли я на шутки Мартины? И мне пришлось списывать всё на усталость после пробежки, что их пионеры очень хорошо бежали, а я за время пребывания в Швейцарии несколько потерял форму и только стал навёрстывать упущенное.
Благо вкусный обед и отличная компания, а также тёплое внимание присутствующих вновь подняли мне настроение, и мы продолжили перебрасываться шутками и армейскими байками. К тому же я вовсю смаковал борщ и другие блюда, выставленные на стол.
Тосты активно продолжали звучать и часто промелькивало немецкое прозит. Мартина явно вписалась в нашу дружную компашку и все барьеры пали, Эрика также старалась не отставать от выпивающих, но в отличие от Мартины у неё не было должной закалки, и вскоре она немного захмелела, и Мартине пришлось взять над ней шефство.
Под тосты я даже выдал некоторые не совсем приличные из своих студенческих времён, и они пошли на ура. Но по просьбе Мартины мне стали наливать не газировку, а компот. И я был нисколько не против такой замены. Впрочем, компот пили также и все остальные школьники.
А наевшись до отвала я начал застольную беседу, и предусмотрительно перевёл разговор на нейтральную тему про прежние места их службы, куда судьба забрасывала семьи офицеров части, и какие там были условия проживании.
Дважды просить не пришлось, все они поминали почти всю географию Союза, Спорили где было служить сложнее всего, так как перед посылкой в ГСВГ необходимо было отслужить во многих точках нашей необъятной страны.
Разошедшись, Николай Петрович стал рассказывать о службе и жизни подле Игарки, в непосредственной близости от Полярного Круга. О сложностях и заботах, связанных с размещением и эксплуатацией многоканальных радиостанций и несением службы в столь сложных климатических условиях.
Так связь во все времена была непростым делом, и как коллега, в армейскую бытность служивший замком взвода связи своей части, запомнил главный девиз связистов — «Кто п. дует в дождь и в грязь — наша доблестная связь!»
Поддержал бы от души беседу о наших военных радиостанциях, но палиться перед всеми нельзя. Оттого молчал, а только поддакивал, да кивал. Мне тоже довелось испить такую чашу. Было о чём вспомнить, когда часть бросили в декабре следующего года на строительство Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, на её восточный участок. Непосредственно на перевал Дуссе-Алиньского горного хребта и тоннель [157] завершённый руками зэков из БАМЛАГа ещё в далеких 50–53 годах, Про его строительство столько брехни затем наплели не бывавшие там ни разу шелкопёры, что аж диву даешься. А тех кто там был — так это наш батальон.
157
Горный хребет Дуссе-Алинь является одним из самых красивых уголков Дальнего Востока (хребет является продолжением Буреинского хребта), большая его часть является заповедником. Место нахождения — центр Хабаровского края, на стыке Верхнебуреинского с другим районом этого края.
Дуссе-Алиньский тоннель — железнодорожный тоннель на Байкало-Амурской магистрали, на участке Ургал — Комсомольск-Сортировочный. Тоннель, расположенный на территории Хабаровского края, пересекает Буреинский хребет (точнее, хребет Дуссе-Алинь). Длина тоннеля 1852 м. На протяжении тоннеля имеются две шахты для вытяжки выхлопов локомотивов проходящих поездов. Он был построен в 1939–1953 годах силами заключённых (см. Бамлаг). Проходка велась с двух сторон навстречу друг другу. После этого тоннель был брошен на двадцать один год. Отчего после смерти смотрителя в начале 60-х полностью зарос льдом. Смотритель его протапливал в зимнее время кострами и печками по краям тоннеля.