Заметки вашего современника. Том 1. 1953-1970 (сокр.вариант)
Шрифт:
На одном из витков Быковский доложил: «Был космический стул». Слово «стул» услышали как «стук», и все очень переполошились. Когда корабль ушёл из зоны радиовидимости, все специалисты бросились искать причину стука, а когда Быковский снова вошёл в зону, передали на борт:«Постарайтесь по возможности выяснить причину стука». Теперь уже Быковский ничего не понял. Земля и «Ястреб» долго выясняли отношения, пока Быковский не назвал всё с ним случившееся, не прибегая к медицинской терминологии. 24
24
"Покакал я"
Терешкова садилась в грозу при низкой облачности. Подбежавших к ней мужчин просила помочь снять с неё скафандр. Те робели:
Полёт Валерия был рассчитан на 4-10 суток, но корабль недобрал высоты и, чиркая об атмосферу, тормозился, внося свои коррективы в сроки полёта. Физически Быковский чувствовал себя хорошо. В Кремле на длительном полёте не настаивали, давая понять, что разрыв в сроках приземления должен быть минимальный, чтобы вместе отпраздновать победный финиш. Ведь для Хрущёва вся эта космическая медицина и её проблемы были как китайская грамота, главное – фанфары на весь мир!
После приземления Быковского долго искали. Генерал, ответственный за поиски, услышав доклад «вижу два тёмных предмета», переданный с поискового вертолёта, кричал: «Мне не предметы нужны, а космонавт!» Первый человек, увидевший его после приземления, испугался и убежал. Потом к нему прыгнули два парашютиста, наладилась радиосвязь. На вопрос о самочувствии Валерий отвечал: «Моё-то отличное, а вот один парашютист зацепился за дерево и висит. Сейчас пойдём его выручать...»
Во время рапорта Хрущёву во Внуково Терешкова запнулась. Пауза была очень долгой, мне её стало жалко, захотелось помочь. Но она овладело собой и доложила всё до конца без запинки.
Москва, 22 июня 1963 года Торжественная встреча Валерия Быковского и Валентины Терешковой
Пропагандистский полёт Терешковой («Первая в мире женщина-космонавт – наша, советская!») я бы не назвал удачным. Вся предстартовая энергия Валентины Владимировны быстро испарилась, она стала апатична и инертна, просила оставить её в покое, сдвигала выполнение программы на более поздние сроки. Ни одна её попытка сориентировать корабль не удалась. «Карапь не слушается...», — так дразнил Терешкову потом Герман Титов, вспоминая её доклады с орбиты. Когда почти всё «рабочее тело» – газ, необходимый для ориентации, – было израсходовано, Королёв вынужден был отказаться от дальнейших попыток сориентировать корабль вручную и решил посадить «Восток-6». Во время приземления по оплошности Терешковой металлический срез скафандра оцарапал её лицо. Королёв был крайне раздражён результатами полёта Терешковой, и дома в сердцах сказал жене: «Бабам в космосе делать нечего!»
Если Валерий Фёдорович Быковский и после своего второго космического полёта в сентябре 1976 года, и после третьего – в августе-сентябре 1978 года оставался неизменно приветливым и дружески расположенным к нам, журналистам, человеком, то Валентина Владимировна, заняв высокие посты в партии (член ЦК КПСС!), став председателем Комитета советских женщин, вице-президентом Международной демократической федерации женщин, председателем Президиума Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами, а в последние годы – руководителем Российского центра международного и культурного сотрудничества, от обилия столь высоких и одновременно столь мало ответственных должностей совсем было уверовала в свою уникальность. Среди всех наших космонавтов она отличалась капризностью, нетерпимостью и надменностью, граничащей с грубостью. Я всегда говорил, что насколько нам повезло с первым мужчиной в космосе, настолько с первой женщиной не повезло...
Книжка 25
Ноябрь 1963 г. – март 1964 г.
Ленинград – Москва – Валдай – Новгород – Таллин – Москва – Обнинск – Москва
Напечатал в журнале «Юность» повесть «Кузнецы грома» 25 . Вся построена на реалиях моего недавнего ракетного прошлого, но, чтобы притупить внимание цензуры, космонавты в повести летят аж на Марс. Цензура спохватилась, когда на «Правде» уже пошёл тираж. Остановили машины. Ночью
25
«Юность» №1 за 1964 год.
26
Полевой (Кампов) Борис Николаевич (1908-1981) – писатель, в те годы – главный редактор «Юности».
27
Характерно, что даже в записной книжке, находясь под гнётом секретности, я не рискую называть главного конструктора космической техники Сергея Павловича Королёва!
— Кто этот парень? Откуда он всё знает?
Орешкин объяснил и спросил, можно ли это печатать?
— Можно, — сказал К и ушёл.
Орешкин вернул мне вёрстку. На ней я не нашёл ни единой пометки, ни ручкой, ни карандашом. Как прошла команда в цензуру, я не знаю, но машины на «Правде» заработали...
Книжка 28
Июнь – октябрь 1964 г.
Москва – Мозжинка – Весьегонск – Орёл – Москва – Рига – Оренбург
В «Правде» 16 июня большая статья Бориса Полевого. И про меня написал:
«Ярослав Голованов, автор повести «Кузнецы грома», впервые рассказал о тех молодых людях, что под руководством великих наших ученых и инженеров создают космические корабли.
Человек, которого в сообщениях ТАСС именуют «Главный Конструктор», при всей своей занятости прочёл эту повесть за одну ночь, нашёл время дать автору советы. Эту повесть печатают молодёжные газеты стран народной демократии. Её срочно издаёт солидное буржуазное издательство. А наши критические «орудия» молчат, и автор может пока судить о том, удалась ли эта вещь, лишь по читательским письмам. Разве это правильно? Почему наша критика разучилась радоваться новым литературным явлениям, приветствовать новые литературные имена?»Во как!
Полевой кое-что напутал. Королёв «прочёл эту повесть за одну ночь» только потому, что самого Полевого прищучила цензура, а я лишь помог ему выпутаться (см. записную книжку №25). «Нашёл время дать автору советы» (и очень дельные советы!) Сергей Павлович гораздо позднее, когда повесть вышла летом 1964 года в издательстве «Советская Россия» отдельной книжкой. В странах народной демократии какие-то газеты что-то переводили и печатали, но ни о каком «солидном буржуазном издательстве» мне неизвестно. После такого «укора» в «Правде», равносильного тогда приказу, начали спешно «радоваться» и «приветствовать» меня «Известия», «Литературка», «Сов.культура», журнал «Вопросы литературы» (в просторечии – «Вопли») и даже «сам» журнал «Коммунист». Потом меня с ходу приняли в Союз писателей. На «Мосфильме» затеяли снимать кино по этой повести, но это отдельная история...
Книжка 29
Октябрь 1964 г. – май 1965 г.
Москва – Ленинград – Москва
Юра Гагарин рассказывал, что профессор Мелькумов 28 гонял его по всему материалу по ракетным двигателям, а не только по билету, безо всяких скидок. «Очень строгий генерал!» На экзаменах по политэкономии требовали ссылаться на собственные впечатления о тех странах, где он был. А какие у него впечатления, кроме митингов?.. Они с Валеркой Быковским в Швеции и Норвегии выступали по 8-9 раз на дню. Национальную выставку в Стокгольме за две недели посетило 20 тысяч человек. А когда туда приехали Юра с Валерой, пришло 12 тысяч. Гагарин давал автографы на окурках сигарет «Лайка».
28
Мелькумов Тигрон Меликсетович (1902-1974) – профессор, генерал-майор-инженер, специалист по авиационным двигателям.