Замок храпящей красавицы
Шрифт:
– Что? – в один голос воскликнули супруги Верещагины.
Давно переставшие обращать внимание друг на друга муж и жена проявили трогательное единодушие.
– Ты посмел рассчитывать стать моим зятем? – зашипел Филипп Леонидович. – С ума сошел! Мисси не для тебя!
Я решила вмешаться:
– Однако вы невнимательны.
– Ничто не может ускользнуть от моего внимания, – гневно заявил хозяин дома.
– Вероятно, в бизнесе, но не дома, – возразила я. – А вот Леня заметил, что за последний год Владимир сильно изменился.
– Точно! – кивнул тот. – Раньше Корсаков был настоящим грязным барсуком. Одну рубашку по два дня таскал, костюмы носил деревенские. Надевал белые носки! Папа, оцени! Бе‑лы‑е! А к ним черные лаковые туфли! Повязывал галстук и не надевал пиджак! Клетчатый жилет сочетал с мокасинами! Одеколоном поливался, как гастарбайтер на свидание, вонял им на километр! А манеры! Ну скажите, неужели мужчина имеет право положить ногу на ногу и демонстрировать всем задранную брючину и полоску голой кожи? Ну это что, а? Хорошо хоть, Владимир не портил прилюдно воздух! Господин охранник ни разу в жизни не делал маникюр. Меня прямо переворачивало, когда видел его крестьянскую ладонь и короткие толстые пальцы с необработанными ногтями! Брр! Фу!
– Но потом Корсаков стал меняться, – остановила я метросексуала, мечтавшего попасть в фэшн‑бизнес.
– Да! – с жаром подтвердил Леня. – Рубашки у него появились приличные, костюмы в общем‑то тоже ничего. Конечно, я такие и под дулом пистолета не надену, но для охранника сойдет. Парфюм он поменял. Я, когда аромат унюхал, понял: это работа Мисси!
– И каким же образом ты догадался, что именно твоя сестра автор сей метаморфозы? – с любопытством спросила я. – Владимир мог завести девушку вне работы.
Леня радостно засмеялся.
– Я шмотки с первого взгляда узнаю. Корсаков влез в пуловеры от Джаински. Это не очень раскрученный модельер, итальянец, его вещи в Россию не поступают, но те, кто часто ездит в Италию, знают: Джаински стоит недорого, качество шмоток хорошее, а его коллекции очень похожи на те, что выпускает Армани. Если человек не профессионал, он их спутает. Сейчас объясню!
Я молча слушала заливавшегося соловьем Леонида. Наверное, Филиппу Леонидовичу следовало все же разрешить сыну поступить в Сент‑Мартинс колледж, вон как парень отлично разбирается в «ширине геометрической полоски» и «полотне особой вязки». Что мешало отцу купить «мальчику» бутик? Пусть бы тот торговал тряпками и жил счастливо! Зачем заставлять человека заниматься тем, к чему у него душа не лежит? Сколько на свете несчастных бухгалтеров, из которых могли получиться счастливые парикмахеры, и какое количество никому не нужных пианистов, грезящих о работе с компьютером?
Леня все пел и пел. Вероятно, впервые в жизни и отец, и мать, и остальные присутствующие в комнате люди внимательно слушали его, поэтому парень никак не хотел останавливаться. Он находился в центре внимания, и это ему нравилось. Леонид даже забыл о своем постоянном страхе перед отцом. Сейчас Леня играл на своем поле. Филипп Леонидович не занимается модой, а сын знает все о кутюрье и последних коллекциях, поэтому он старался изо всех сил, проводя параллель между изделиями Армани – Джаински и объясняя их различия.
Внезапно старший Верещагин стал краснеть. Я увидела признак надвигающейся опасности и быстро сказала:
– Леня, ты лучше говори по делу, не отвлекайся на детали. Значит, Владимир стал носить хорошие, но не поставляемые в Россию пуловеры, это мы поняли. И при чем тут парфюм?
Леонид потер руки.
– Ага! Отличный вопрос! Одеколон «Грит» продается исключительно в Америке, более нигде. Ну и в каком магазине охранник откопал его?
– В подарок привезли, – подсказала я.
– Точно! – обрадовался Леня. – Мисси летает и в Милан, и в Нью‑Йорк, и в Лондон, мотается по всему свету! Ну стопудово она Корсакова приодела, нарядила в свою любимую бежево‑коричневую гамму. Хотя я бы ему лучше оттенки синего предложил.
– Ладно, – пресекла я новую попытку Леонида прочесть лекцию о том, какой гардероб лучше подойдет Владимиру. – И как ты поступил, догадавшись, что у сестры и Корсакова роман?
Молодой человек втянул голову в плечи.
– Отцу это не понравилось бы! Мисси и прислуга! Понятно, что Корсаков ее не любит, его деньги привлекают. У самого ничего за душой нет, оклад он проживает, ну да, Михаил Степанович отцу когда‑то что‑то хорошее сделал, и поэтому папа его ценит, взял на работу Владимира, но впускать в семью чмо? Брать его в зятья? Нонсенс! Мисси достойна лучшего! Сестра заносчива, груба, меня за человека не считает, знает, сколько мне после смерти отца добра достанется, и бесится от жадности. Я все ее отрицательные качества вижу и принимаю, но, простите, стать женой Владимира – это уж слишком!
Корсаков сжал кулаки и встал с дивана.
– Досчитай до десяти и пойми, лучше не делать того, о чем потом пожалеешь, – быстро сказала я. – Что ты нового услышал? Думаю, Леонид все тебе давно и не раз в лицо говорил!
Начальник охраны шумно выдохнул и сел.
– Нельзя забывать о социальных различиях, – тоном преподавателя занудил Леонид, – я попытался растолковать Мисси простые вещи. Муж с происхождением из низов, постоянно будет комплексовать. Даже если забыть на секунду о папе, который ну никогда не разрешит какому‑то чмошнику приблизиться к Мисси, даже если представить, что отец помрачится умом и допустит в семью свинопаса, то все равно сестре никогда не стать счастливой в этом браке. Ей придется краснеть за неотесанного чурбана, а тот изведет жену комплексом бедняка.
Я повернулась к Филиппу Леонидовичу:
– Нам всем известно пристрастие Леонида говорить исключительно правду. Он рубит в лицо человеку то, что о нем думает. Поэтому Мисси регулярно узнавала от брата массу интересных вещей о своем избраннике. И кому это понравится? А еще, наверное, ваша дочь испугалась, что братишка ляпнет о ее любви вам. Мисси совсем не глупа, она понимает: вы, в принципе, думаете, как Леня. Вы хорошо воспитаны, не позволите себе слов вроде «чмо», «свинопас» и прочих, но никогда не согласитесь на брак дочери с охранником, пусть даже и главным. Мисси требовалось время, чтобы постепенно подготавливать отца, внушать ему: Владимир не обычный секьюрити, он человек одного с ним круга, просто не обладает большим состоянием, но, если ему представится возможность, непременно разбогатеет.
Мисси начала действовать. Думаю, она постоянно обращала внимание отца на положительные качества младшего Корсакова, ведь так?
Филипп Леонидович почесал бровь.
– В общем, да. Я не акцентировался на этом, но сейчас понимаю, ты права. Володька здорово изменился, а дочь постоянно говорила мне, какой он хороший сотрудник, умный, растет над собой, поступил заочно учиться, экстерном несколько сессий на «отлично» сдал, хочет сменить род деятельности, видит себя юристом.
– Что‑то такое я и предполагала, – улыбнулась я. – Мисси молодец, она осторожно прокладывала любимому дорожку к сердцу своего отца. Одно дело, если дочь влюбилась в бодигарда, и совсем другое, коли она заинтересовалась юристом, образованным человеком с дипломом, который много читает, разбирается в музыке, способен поддержать в обществе беседу на любую тему, да еще верен хозяину. Такому жениху можно простить и бедность. Полагаю, Мисси наметила такой план: Владимир как можно быстрее, экстерном, сдает экзамены, получает диплом, и она начинает намекать папе: Корсаков вполне может работать в их фирме в новом качестве. Ну, предположим, руководителя какого‑нибудь подразделения. Я ошибаюсь? Мисси?