Замок крови
Шрифт:
Граф Леофрик молчал. Все обступили его и женщину, однако вопросов пока что не задавали. Одна из крестьянок, мать маленького Дакко, протянула перепуганной стряпухе чашку с водой.
— Выпей, почтенная госпожа Танет, — проговорила она ласково, как будто разговаривала с прихворнувшим ребенком.
Стряпуха послушно поднесла чашку к губам, сделала несколько глотков и поперхнулась. Конан пристально посмотрел в глаза графу Леофрику и, сумев поймать его взгляд, содрогнулся: женщина ничуть не преувеличивала. На кухне действительно произошло нечто страшное. И граф это видел.
— Давайте
Вызвался его товарищ Элваэл, а третьим, не сказав ни слова, пошел Конан. Варварское чутье подсказывало ему, что в замке творится неладное, и чем больше он будет знать о происходящем, тем лучше.
Стряпуха — госпожа Танет, как назвала ее крестьянка, — глядела вслед уходящим с ужасом и тихо всхлипывала.
Кухня не блистала чистотой — за тот час с небольшим, что Танет провела здесь вчера, конечно, невозможно было привести ее в идеальное состояние. Но вот никакой крови ни на полу, ни на столе, ни на стенах охранники графа не увидели. Обыкновенная засаленная и покрытая пылью комната со старым очагом, где скопилось много копоти. Обыкновенный дубовый стол, старый и во многих местах поцарапанный ножом.
Крови не было. Старое пятно, оставшееся с незапамятных времен на полу, когда здесь зарезали курицу и плохо отмыли следы, — не в счет. Танет говорила о свежей крови.
— Этой дуре везде мерещится, — проворчал Элваэл. — Слушать баб — только позорить себя. Помните, как вечером ей что-то там послышалось?
Конан насторожил уши. Ему об этом ничего не было известно.
— Послышалось? — удивился и Аллек.
Элваэл чуть смутился.
— Ну, когда мы легли спать, — пояснил он нехотя. — Она лежала рядом.
Несмотря на жутковатую обстановку и невеселые обстоятельства, Аллек громко захохотал.
— Рядом? — переспросил он сквозь смех. — Ну хорошо, назовем это «рядом».
— Называй как хочешь, — обиделся Элваэл. — Словом, Танет была со мной. И вот я засыпаю, а она вдруг как толкнет меня в бок! Я было решил, что ей показалось мало — ну, всего, что между нами было, — и говорю: «Отстань от меня, неугомонная! Дай поспать!» Хотя про себя еще подумал: лестно, мол, такой горячей женщине глянуться. А она отвечает: «У тебя, я погляжу, только одно на уме». Тут я, честно сказать, обиделся на нее. И проснулся, хотя уже дремал. Я почему это рассказываю с подробностями — чтобы вы поняли, ребята, что мне ничего не приснилось. Она говорит: «Слышишь?» Я прислушался. Ничего. Полная тишина, если не считать, конечно, общего храпа. Я ей так и сказал. А она: «Нет, ты прислушайся как следует». Я опять прислушался. И опять — ничего. А она: «Там, наверху, кто-то смеется».
— А ты что сделал? — спросил Аллек.
— Да ничего. Назвал ее дурой и заснул. Очень уж обидела она меня.
— Ясно, — пробормотал Аллек. — Надо бы с госпожой Танет потолковать. Сдается мне, не такая она дура. Что-то ей явно виделось и слышалось.
— Одной ей, значит, и видится, и слышится, а прочие — и глухие, и слепые! — рассердился Элваэл. — Особенная она, что ли?
— Да нет, просто более чуткая. Есть же люди, которые стреляют из лука более метко, чем остальные, — объяснил Аллек. — Это, брат, называется талант. Талант. Не всякому дано, понял?
Элваэл плюнул и вышел из кухни. Конан поднял голову и встретился глазами с Аллеком.
— А ты что считаешь, киммериец? — спросил Аллек.
— Думаю, женщина действительно что-то видела. Может быть, даже и кровь.
— Она нервная, — задумчиво проговорил Аллек. — Они с Элваэлом иногда так ругаются, что даже страшно становится. Хотя знакомы недавно и, вроде бы, надоесть друг другу не должны. Но вот сидит у нее какая-то заноза в печени, и толкает на разные выходки. Вздорная, словом, бабенка.
— Госпожа Танет, возможно, и вздорная, — спокойным тоном произнес Конан. — Но вот как быть с его светлостью графом Леофриком? Ты видел его лицо? Он заходил сюда вместе с нею и тоже видел что-то странное. Нечто такое, что его напугало. А граф, сдается мне, не трусливого десятка.
— Это ты, брат, правильно рассудил, — признал Аллек. — Граф хоть и выглядит забавным толстячком, а на самом деле — человек железный. Во время путешествия ни разу не пожаловался, а ведь он, знаешь, избалованный и не очень здоровый человек. Привык жить в роскоши, а вот гляди ты: ехал верхом, и в дождь, и в ветер; на постоялых дворах первым делом заботился о лошадях, потом — о слугах и только после этого — о собственном удобстве… Да и прочее. Ты приглядись к нему повнимательнее, когда будет случай, сам поймешь.
— Вижу, граф тебе нравится.
— А тебе не нравится хозяин, который платит по пять золотых в день? — резонно возразил наемник.
— Это другое, — отозвался Конан и задумался. — Если такой человек, как Леофрик, напуган, значит, дело серьезное, — проговорил он наконец. — Надо бы потолковать с Танет по душам.
— Нет ничего проще, — фыркнул Аллек. — Я начну ругать Элваэла — мол, глуповат, хоть и доблестный воин — все такое. Она тотчас вцепится и начнет приводить примеры его глупости. Тут только успевай задавать вопросы.
— Ко всякой женщине нужен свой подход, — философски заметил киммериец, который и сам слыл большим знатоком и ценителем слабого пола.
Они с Аллеком рассмеялись и покинули кухню.
Никакой «подход» не помог — Танет была перепугана насмерть и отказывалась обсуждать увиденное. Только качала головой и отворачивалась, а после и вовсе стала убегать, едва видела, что к ней приближаются.
Конан почти сразу понял, что разговаривать с ней бесполезно, и обратился к Леофрику.
Тот был серьезен и сразу сказал:
— Кровь была. Думаю, настоящая.
— Но ведь она почти сразу исчезла! — возразил Конан.
В глазах Леофрика явственно читалась глубокая печаль.
— Тот враг, от которого ты и твои товарищи Должны защитить всех нас, способен и не на такое…
Во время завтрака Конан обратил внимание на то, что отсутствует одна из крестьянских женщин. Поначалу его насторожило это обстоятельство, но чуть позднее он ее увидел — она сидела возле очага, отстраненная и как будто немного смущенная, но вполне целая и невредимая. Это его успокоило.