Замок Ллира

Александер Ллойд

– И уж точно с тобой нам было бы намного приятнее, чем в обществе князька Моны, – сказал Тарен. – Нам еще здорово повезло, что этот высокородный дурак не посадил корабль на рифы и не потопил нас во время прилива. А что Доли? – спохватился он. – Как бы я хотел увидеть его.

– Добрый старый Доли, – хмыкнул бард, тряхнув желтыми лохмами. – Я так и эдак пытался расшевелить его и выманить с собой в дорогу. Но он буквально прирос к своему дому в королевстве Дивного Народа. – Ффлеуддур вздохнул. – Боюсь, наш добрый карлик потерял вкус к приключениям. Я ведь послал

ему весточку, надеясь, что он все же отправится со мной. Угадай, что было в его ответной записке? «Гм!» – и все!

– Жаль, что ты не пришел встречать нас в гавань, – посетовал Тарен. – Меня это очень порадовало бы и поддержало.

– Ммм… я думал пойти, – замялся Ффлеуддур, – но мне показалось забавнее подождать и удивить вас, встретив здесь. К тому же я был занят сочинением песни в честь прибытия принцессы. И я здорово с этим справился. Если позволено так говорить о себе. Мы все там упомянуты, со всеми нашими героическими деяниями.

– И Гурги тоже? – насторожился Гурги.

– Конечно, – подтвердил бард. – Я спою ее для всех вас сегодня же вечером.

Гурги запрыгал и захлопал в ладоши:

– Гурги не может ждать. Гурги хочет скорей послушать бренчалки и вскличалки!

– Ты услышишь их, дружище, – заверил его бард. – Но всему свое время. Теперь вы понимаете, что я не мог выкроить и минутки, чтобы присоединиться к встречающим…

При этом струна на арфе внезапно лопнула.

Ффлеуддур снял с плеча любимый свой инструмент и печально осмотрел его.

– Вот, опять оборвалась, – вздохнул он. – Эти гадкие струны никогда не перестанут рваться в самый ответственный момент, когда я… э-э-э… немного приукрашиваю правду. В данном случае вся правда состоит в том, что меня просто не пригласили.

– Но бард с арфой делает честь любому двору в Придайне, – поразился Тарен. – Как же они упустили из виду…

Ффлеуддур поднял руку, прерывая его.

– Верно, – подтвердил он, – меня, конечно, приняли здесь благосклонно, даже чествовали, можно сказать. Но так было до того, как они узнали, что я не настоящий бард. После этого… – он запнулся, – после этого меня переселили в конюшню.

– Ты должен был им сказать, что ты король! – вскричал Тарен.

– Нет-нет, – поспешно откликнулся Ффлеуддур, – когда я бард, то я бард, и никто иной. Когда же я король, то никем иным быть не могу. Не люблю путаницы.

Он гордо оглядел своих друзей и продолжил:

– Король Руддлум и королева Телерия – хорошие люди. Главный Управитель, вот кто меня выгнал.

– А ты не ошибаешься? – засомневался Тарен. – Мне показалось, что он отлично, можно сказать, рьяно выполняет свои обязанности.

– Даже слишком рьяно, – проворчал Ффлеуддур. – Каким-то образом он узнал, что я не числюсь среди бардов, а я зато узнал, что такое конюшни! Сдается, он просто не любит музыку. Удивительно, как много мне встречалось людей, которым не по нраву игра на арфе!

Раздался громкий стук в дверь. Это оказался сам Мэгг. Он привел сапожника, который скромно жался у него за спиной.

– Не то чтобы это меня расстраивает, – шепнул Ффлеуддур, – но мне обидно вот за нее. – Он погладил арфу. – Ну, ладно, – он вскинул инструмент на плечо, – как я уже говорил, мне нужно отыскать принцессу Эйлонви. Увидимся позже. На конюшне, если не возражаете. И я сыграю для вас свою новую песню. – Бард свирепо глянул на Мэгга и вышел.

Главный Управитель, не обратив внимания на гневный взгляд барда, поклонился Тарену.

– Как и приказала королева Телерия, вам и вашему спутнику дадут новое одеяние. Сапожник обслужит вас, как пожелаете.

Мэгг удалился. Тарен сел на деревянный табурет, и сапожник приблизился к нему. Человек этот был согнут годами и одет в убогое платье. Из-под грязной тряпки, обернутой вокруг головы, выбивались длинные пряди серых тусклых волос. На поясе у него висели странной формы ножи, шила, мотки толстых нитей и обрывки ремней. Встав на колени перед Тареном, он развязал большой мешок и вытащил несколько полос кожи, которые разложил рядом с собой на полу. Он придирчиво разглядывал куски кожи, один за другим поднося близко к лицу, и затем откладывал их в сторону.

– Мы должны выбрать лучший. Лучший! – вдруг прокаркал сапожник хриплым голосом Карр. – Только тогда у нас получится то, что надо. Выйти в дорогу хорошо обутым – это уже половина удачи. – Он вдруг засмеялся. – Разве это не так? Я спрашиваю: разве это не так, Тарен из Каер Даллбен?

Тарен отпрянул, вздрогнув. Тон сапожника его поразил. Он уставился на старика, который невозмутимо перебирал куски кожи и с помощью маленького кривого ножа ловко придавал им нужную форму. Вдруг он откинул волосы и пристально поглядел Тарену в глаза. Его продубленное ветрами лицо в густой сетке морщин вдруг посветлело от улыбки.

Гурги внимательно посмотрел на сапожника и чуть было не завизжал. Старик прижал палец к губам. В полном замешательстве Тарен встал перед сапожником на колени и прошептал:

– Принц Гвидион…

Глаза Гвидиона вспыхнули от удовольствия, но улыбка была мрачной.

– Тарен, слушай то, что я скажу, – быстро проговорил он приглушенным голосом. – Нас могут прервать в любой миг, поэтому способ поговорить с вами я найду позже, и никому не открывай, что это я. Пока сообщу главное: жизнь принцессы Эйлонви в опасности. И ваша жизнь тоже.

Глава третья

Сапожник

Тарен побледнел. Голова и так кружилась оттого, что он сейчас видит перед собой сына Дон в обличье сапожника, а слова Гвидиона привели его в еще большее замешательство.

– Наша жизнь в опасности? Значит, Араун из Аннуина ищет нас в Динас Риднанте?

Гвидион жестом приказал Гурги стоять на страже у двери, а затем снова повернулся к Тарену.

– Нет, – сказал Гвидион, быстро мотнув головой. – Хотя гнев Арауна перешел в ярость после того, как вы разрушили Черный котел, угроза исходит не из Аннуина.