Замок Россия
Шрифт:
— «Тэтэшников» дали всего шесть штук, к вопросу об ограничениях. Пять тебе, Бероев, один — нашему шерифу. Или ты, Петр Игнатьевич, трофейный «макар» предпочтешь? Патроны я попробую заказать, может, получится.
— Да я еще не успел привыкнуть к нему, так что лучше бы ТТ — говорят, он помощнее.
— Добро, забирай любой. И прошу, подари-ка ты мне свой травматик, я комендантше вручу — пусть будет, сантехники да дворники порой нервные бывают.
Мужики положенное время поухмылялись. Дальше пошел разговор сугубо по делу.
— Далее. «Наганов» бери сколько хочешь, я заказал пять.
— Я один в дежурную часть определю — у женщин будет, посменно, — рассудительно решил армеец. — Второй во флот отправлю.
— Разумно. Тогда бери три «бенелли-нова» и по двадцать патронов на каждый ствол. Пока. Пять пулевых, пять дроби-«тройки», остальное — картечь. Как распределишь?
— Два часовым на стенах, один в дежурке на стену.
— Опять в дежурку?
— А куда же? Там самое место: чей взвод в карауле, у того и под рукой. Опять же оперативное пользование.
— Хорошо. Демченко, твоих четыре помпы, забирай, — куча на столе постепенно таяла, два бойца гарнизона споро перетаскивали полученное — в закрома к Бероеву.
— Делим дальше: армии биноклей пять, сталкерам — два. Четыре фляжки гарнизону, четыре в разведку… Так, это где? Бери, капитан, шикарное: четыре плащ-палатки — офицерские, еще советские. Демченко, извини, но тебе хрен. Тебе бегать придется, а не на часах стоять под дождем. О, планшеты! Что за командиры без планшеток? Шесть Родина дает армии, один — шерифу. Брал тоже офицерские, советские, оцените.
— Ценим, Командор, ценим… — Старший прапорщик с нежностью погладил новенькую кожу, поднял планшет к лицу, вдохнул запах. — Оно!
— Ножи в армии будут все одинаковые, как и форма одежды в перспективе. Поэтому забирайте все «ка-бар» USMC, вот эти с наборной кожаной ручкой, двадцать две штуки. Всем экспертам передайте мои пожелания заткнуться. Это ножики для униформы, показной удали и страшного вида, собственно. Это единственное, что действительно нужно боевому ножу, остальное все китайские фокусы и гимнастика кистей. Хотя вполне себе апробированные. Только, Григорий Михайлович, у них лучше сразу верхний усик гарды слегка отогнуть к обуху — удобней будет хват. Сталкерам — «кабары» черные, с серрейтором. Эти в рейдах не убьете, крепкая вещь, хоть и тяжеловаты. Уксусников, тебе тоже такой ножик положен, так что бери. Что у нас осталось? «Викториноксы» или «лезерманы», выбирайте. Брал емкие модели, взрослые. Вам лично, сталкерам всем и на всех офицеров по одному.
Армия и шериф выбрали «виксы», Демченко «лезеры». Экономно выделил курево всем, кроме сталкеров: эти оказались некурящие все — редкое явление.
— Еще есть рации, вот такие, как эта, — я показал на каминную полку. — Демченко, тебе пока две, по одной на звено. Петр, одна твоя будет. Бероев, ну а тебе — аж шесть штук. Прошу не хапать, это хозяйство радиста, кстати, и у него аппарат будет, естественно. Все сдадим ему, погоняет аккумуляторы, зарядит, выдаст. С ним же согласовывать частоты, позывные и порядок обмена. Кроме того, рация есть у меня, будет у коменданта и главного инженера. Вроде все. Нет, не
Вздохнув, я с немой просьбой в слипающихся глазах проскрипел:
— Вопросы есть?
— Мне свисток нужен, — неожиданно заявил Уксусников, глядя на меня с васильковой безмятежностью деревенского девственника. Типа, «ой, забыл, что просили не грузить». — И наручники с шокером.
— И лупу! — хекнул Гонта. Демченко отвернулся к окну, прикрывая рот рукой.
Непрост наш шериф, ох непрост.
— Нет вопросов, все нормально, Командор, считай, что служба уже поставлена, — наконец ответил за всех капитан и тихо предложил: — Ты это, Александрыч… Ляг, поспи маненько, а то и до беды недалеко. Хлопцы, уложите шефа. А мы пошли.
— Хорошо, только провиант выдам. Да, ввечеру у меня слет руководящего ядра на итоговое общение. Есть сюрприз. Прапорщику быть тоже, речнику не надо. Все, ребята, свободны.
Когда мужики ушли, я совершил то единственное, на что у меня еще достало сил. Лег на кушетку и, раздирая пальцами веки, наблюдал, как мои парни вытаскивают в зал весь провиант. Ну за самым малым исключением.
— Лагутину позовите. Приказ ей: кормить людей срочно, иначе поварам голову сверну. Меня толкнете, не знаю, часов через пять… или раньше, если кому понадобится медпомощь. Ясно?
Им было ясно.
— С «кунацкой» на втором этаже познакомились? Клим, ты рассказал другу о моем решении по распределению площадей? Хорошо. «Макар» чеченский пока спрячьте в ящик. И вот еще что… Забирайте со стола вон тот обрез о двух дулах — ваш будет. Пока так. Только без плясок прошу! Не топать, гады! И патроны в стволы не заряжать! Успеете, если что. Впихать…
Вот на этих словах, похоже, я и начал уплывать в Морфеево логово. Еще успев почувствовать, как меня волокут в спальню, вспомнил краем остывающего сознания, что так и не предложил голодным мальчишкам что-нибудь из сокровищ закинуть в рот.
Глава 4
Сотников А. А., уставший за день человек
— Дядь Леш, ну просыпайтесь же, а! Вам поесть надо, — кто-то канючил в ухо. Не могу. Сил нет. В горле все пересохло, у меня с юности нос перебит. Пить хочу. А проснуться не хочу — уж очень хорошо лежать, хоть и затекли все члены, какие есть.
— Вы с медиками хотели поработать.
Хотел? Да в задницу все. Я спать хотел, часов двадцать. С трудом перевернулся набок. Ох. Хотя нет, похоже, покурить я не против.
Медленно сел на кровати, тупо уставился в стену.
— Что, уже обед?
Нукеры смущенно переглянулись.
— Да нет, время-то сколько. Ну какой уже обед… Сейчас уже ужин начнется, Алексей Александрович, — сообщил Клим.
— Но мы вам принесли вашу порцию, на комоде стоит, — это уже Сашка меня успокаивает.
— Порцию? Доширака холодного? — нехотя улыбнулся я, почти приходя в сознание.
— Непочатый! В салофане, — пресек издевки Клим. — И еще там кое-что, колбаса вкусная, сушки. И чай. Чай горячий, мы в камине подогревали. А на ужин нам Павидла хлеб обещала спечь. Французский.