Замок Убийственный
Шрифт:
Она взяла. Пахло приятно, и она откусила немного. Как будто рассыпчатое овсяное печенье с имбирем и корицей. Очень вкусно. Она улыбнулась ему.
— Подкрепляйся поскорее, потому что тебе надо торопиться. Меня догоняют рыцари моего единокровного брата, а они не оставят беззащитную женщину без внимания. — Он засмеялся, скорее своим мыслям. — Зачем я тебе это говорю? Ты ведь не понимаешь, а они, занявшись тобой, отстанут, и я смог бы оторваться от них. Такую, как ты, они не пропустят. У тебя даже
Она поняла все, что он сказал. Язык по звучанию походил на шотландский — с задненебным «р» и широко артикулируемыми гласными, но был в нем какой-то намек на французский акцент. Англо-саксонский? Нет, она вспомнила, как он должен звучать, так как проф. по ранне-англ. лит-ре (так значилось в расписании) любил в лицах читать «Беовульфа» и прочие древности. Это было что-то другое. Средневековый французский? Может быть, но она сомневалась.
— Ну, идем. — Он спустился по шаткой лестнице на первый этаж. Она последовала за ним.
Когда она вышла на улицу, он уже седлал лошадь. Упряжь была ей совершенно незнакома, выглядела громоздкой и совершенно неудобной. У его кобылы гнедой масти была длинная развевающаяся грива.
Он взобрался в седло.
— Ну что ж, прощай, девочка. Советую тебе поторопиться. Ты хорошенькая, я бы сам не отказался позабавиться с тобой, но не хочу, чтобы меня поймали со спущенными штанами. Господь да не оставит тебя.
— Погоди!
Он остановился.
— Что такое?
— Возьми меня с собой.
Он, кажется, понял и сдвинул брови.
— Нет, вряд ли. Приятно, когда тебе согревают постель, но ты, скорее, будешь камнем у меня на шее.
— Я заблудилась. Пожалуйста, помоги мне. Мне больше не к кому обратиться.
Он нахмурился.
— Что за странный язык? Какое-то кряканье. Откуда…
Он вдруг оглянулся, и лицо его сразу напряглось.
— Проклятье. Обычно они спят до обеда. — Он повернулся к ней и протянул руку. — Садись, девочка. Поторопись.
Она вскарабкалась на лошадь и шатко утвердилась на крупе, обняв мужчину руками за пояс.
Лошадь направилась по тропе, прочь от ручья, сначала шагом, затем рысью, а потом пустилась легким галопом. Она решила, что на галопе легче держаться, чем на рыси. Позвоночник лошади впивался ей между ягодиц. Было больно, и она гадала, как долго сможет так просидеть.
Позади слышался топот копыт. Мужчина быстро оглянулся и, подгоняя, ударил пятками лошадь.
Они неслись через лес. Мелани держалась изо всех сил, но опыта верховой езды у неё не было. Она слабо представляла себе, как держаться на спине лошади, не говоря уже о том, как ездить вдвоем. Она подпрыгивала и то и дело съезжала в сторону, с трудом возвращаясь обратно, не решаясь оглянуться.
Но погоня была слышна — все ближе и ближе.
Они взобрались на холм, перевалили через вершину и оказались в густой роще, где ветви хлестали их с обеих сторон. Миновав на всем ходу ручей, поднялись на невысокий берег и снова поскакали по тропе.
Это произошло, когда они пытались взобраться по следующему крутому склону. Лошадь приостановилась у подножья, а потом прыгнула. Мелани не успела крепко схватиться и соскользнула с крупа, сильно ударившись о твердую землю. Всадник, не оборачиваясь, помчался дальше.
На мгновение она почувствовала себя оглушенной. Когда же подняла голову, вокруг стояли три всадника. Она села.
— Только досмотрите, что мы нашли, — сказал один из них, чернобородый, с маленькими глазками.
Все трое были в кольчугах, но без головных уборов, очевидно из-за жары. Они спешились.
— Он уходит.
— Подождет. Кроме того, мы всегда можем сказать, что убили его.
— Точно. Кто станет спорить?
— Тогда кто первый?
— Я, — сказал чернобородый, отстегивая ножны.
Двое схватили её. Она и не сопротивлялась — голова все ещё кружилась.
Они быстро раздели её и растянули за руки и за ноги на земле.
Чернобородый уже стягивал штаны, когда что-то остановило его.
— Кто это? — И он загоготал. Двое других отпустили Мелани и поднялись.
Мелани села. На вершине холма появился тот же наездник, пеший, с мечом в руке. Он медленно приближался, и его лицо выражало решимость, словно перед неприятным, но необходимым делом.
Посмеиваясь, двое из рыцарей вытащили мечи. Чернобородый торопливо одевался.
Не задумываясь о том, что она делает, словно её тело подчинялось своему собственному непререкаемому закону, она поползла, раздетая, к ножнам, валявшимся неподалеку. В ножнах оказался большой меч — его обоюдоострое лезвие тускло поблескивало. Она поднялась, подошла сзади к чернобородому, медленно поднимая меч, а оказавшись позади него, изо всех сил замахнувшись, опустила тяжелое оружие на его голову.
Её удивило, как глубоко лезвие рассекло череп. Два гейзера крови выплеснулись из раны. Человек упал, и она выронила меч.
Один из оставшихся двух рыцарей повернул голову и изумился, увидев, что произошло.
Он угрожающе двинулся к девушке. В тот же момент всадник припустил вниз по склону холма.
Тот, который шел к Мелани, оглянулся. Она повернулась и побежала, но далеко убежать не смогла. Рыцарь догнал её, схватил за волосы и, повалив на землю, занес над ней меч.
Прежде чем клинок опустился, она успела подумать, что теперь нет нужды беспокоиться о том, что покажет тест на беременность.
Последняя её мысль была о двух сыновьях, которые никогда не появятся на свет.