Замок
Шрифт:
Весь дом был в ужасном состоянии: повсюду валялись пустые бутылки, использованные шприцы, около выхода стоял большой чемодан.
– Они хотели уехать, – догадался Сергей, глядя на чемодан.
Он подошел, открыл чемодан и ахнул: тот был наполнен деньгами, ровными слоями лежали доллары и евро.
– Парни, я все-таки нашел клад, – развернув чемодан к друзьям, усмехнулся Сергей.
– О, пачки! – вырвалось у Аркадия.
– Берите чемодан и уходите, – приказал Дмитрий.
Сергей взял чемодан и в сопровождении Анатолия и Аркадия вышел из дома. Спустя минуту друзья увидели в окно, как в доме вспыхнул огонь, потом показался Дмитрий. Он, медленно выходя из дома, закрыл за собой тяжёлую дверь. Огонь быстро разгорался, друзья отошли всего на несколько метров, как услышали сильный треск разгорающегося пожара. Теперь вперед выдвинулся Дмитрий, он опустил голову, заложил руки за спину и так шел, погруженный в свои мысли, позади двигались девушки, они часто оглядывались назад и наблюдали, как в небо поднималось зарево от горящего особняка, к которому на всей скорости неслись пожарные машины.
В дом вошли тихо: никто не хотел обсуждать недавние события, происшедшие до пожара. Бабушка Тася успела искупать детей, переодела их и уложила спать, но заснуть они не могли: терзала ломка. Василиса кричала и просила ее уколоть.
Дмитрий, перед тем как пожечь дом, взял с собой увесистый мешочек, со слезами на глазах он уколол детей, чтобы облегчить им страдания.
– Бабушка Тася, у вас есть здесь поблизости монастырь?– спросила Светлана.
– Да, женский монастырь у нас за городом.
–Этим бедным детям сейчас только Бог поможет, – сказала Светлана, – я отвезу завтра, можно?
– Хорошо, Света, завтра с утра поедем.
Утро было тревожное, Бабушка Тася вызвала такси и вместе со Светланой повезла детей в монастырь. Машина проехала мимо дотла сгоревшего дома, там, на пепелище, стояло много разодетых по моде ребят, они что-то громко обсуждали.
– Понаехали, – возмутился таксист, – сожгли ночью их наркопритон, говорят, не наши, какие-то чужие приехали и сожгли вместе с теми, кто торговал наркотиками, туда им и дорога.
Таксист попался разговорчивый, он долго рассуждал, кому было выгодно сжечь, но неизменно оставалось, что это могли сделать только чужаки. Светлана вспомнила тех, кто топтался ночью около дома, они хорошо видели всех, кто вершил правосудие, и они-то сказали про чужих. Город маленький, все друг друга знают, и новенький сразу бросается в глаза.
Монастырь располагался недалеко от города на живописном обрывистом берегу маленькой речушки.
Высокие старинные стены окружали монастырский двор; машина затормозила около тяжёлых, раскрытых настежь ворот, в которые видно было, как множество женщин в монашеских одеждах сновало по дорожкам, выложенным плиткой. Около ворот стояли три монахини, к ним и направились бабушка Тася и Светлана с детьми.
– Здравствуйте, – обратилась Светлана к монашке. – Скажите, пожалуйста, с кем из вашего руководства можно поговорить?
Монахини взглянули на подростков и все поняли. Одна из них покачала головой и пригласила следовать за ней. Через минуту они вошли в большую комнату, где из мебели находился только древний книжный шкаф, до отказа забитый старыми на вид церковными книгами, и массивный стол красного дерева, за ним сидела пожилая монахиня и что-то старательно, искусно выводя каждую букву, писала.
– Мир дому вашему, – проговорила бабушка Тася. – Мы приехали к вам за помощью.
Монахиня устало подняла глаза на бабушку, потом на детей, но когда она посмотрела на Светлану, ее глаза расширились, она смотрела даже не на нее, а чуть выше головы. Девушка занервничала, чувствуя на себе непонятный взгляд, она поправила свои волосы, не понимая, что в ее облике не так. Монахиня, не меняя взгляда, подошла к девушке и стала внимательно всматриваться в ее лицо.
– Тебя зовут Светлана? – неожиданно спросила монахиня.
– Да, – растерянно произнесла девушка, – но откуда вы знаете?
– Слава Богу, дождались! – произнесла монахиня и перекрестилась. – А где же твои шестеро спутников, что с тобой приехали?
Светлана ошарашено смотрела на свою собеседницу и не понимала, откуда та знает не только ее, но и всех друзей. Монахиня подошла к столу, открыла выдвижной ящик, из него она достала большую толстую книгу в медном переплете с двумя серебряными застежками. Монахиня бережно расстегнула застежки, открыла первую страницу и показала Светлане. На пожелтевшем от времени листе было выведено семь имен, это были имена друзей! Ее имя располагалось чуть левее, отдельно от всех; имя Аркадия было выведено крупными буквами в правом столбике самым первым, затем шрифтом помельче остальные: Анатолий, Сергей, Ирина, Дмитрий, Татьяна. И в самом низу страницы стоял год: тысяча восемьсот первый. Светлана удивлённо посмотрела на монахиню: имена были написаны более двухсот лет назад, как такое могло быть…
– Здравствуйте, – послышалось от дверей.
Это пришла игуменья и другие сестры.
– Матушка игуменья, смотрите, – монахиня ткнула пальцем в Светлану.
Пожилая игуменья внимательно посмотрела на девушку.
– Слава Богу, дождались,– она несколько раз перекрестилась. – Светлана?
– Да, меня зовут Света, вы меня, пожалуйста, извините, но я ничего не понимаю. Откуда вы меня знаете? Я в вашем монастыре впервые.
Игуменья растерянно посмотрела на свою монахиню, затем перевела свой взгляд на девушку:
– Мы тоже ничего не знаем, в нашей книге больше двухсот лет назад была сделана запись, что перечисленные люди спасут нашу землю от лютого зла. Я надеялась, что ты сама все расскажешь нам, но, видимо, еще рано, и ты сама ничего не знаешь. Надо ждать. Скоро все станет на свои места, все будет по воле Божьей, но в свое время. Раз Господь вас всех собрал вместе, значит, скоро сбудется предсказание нашего пророка, который жил и умер много лет назад.
– Мы привезли к вам двоих детей на лечение, они больны наркоманией. Вы поможете им?
– Да, конечно, поможем, за них не переживай, я говорила, все будет по воле Божьей, эти дети привели тебя к нам. Теперь мы знаем, что наши спасители здесь, рядом. Пойдем, дочь моя, со мной, я должна тебя показать сестре Матроне, ей было предсказано Богом, что она не умрет, пока не увидит своими глазами спасителей.
Светлана не понимала, о чем говорит монахиня, она недоумённо переводила взгляд то на игуменью, то на бабушку Тасю. Но бабушка со смирением смотрела на монахинь. Игуменья взяла за руку Светлану и повела за собой. Они шли вдвоем по монастырскому двору, девушка всматривалась в лица работающих монахинь: они сильно отличались от облика тех, кто жил в миру. Смирение – вот что было в ликах всех живших в монастыре женщин, они занимались своей работой и не обращали никакого внимания на гостью.