Шрифт:
Часть первая
Их было четверо — благополучных мальчиков из обеспеченных американских семей. Они заметили друг друга в аэропорту, познакомились в самолете и сразу же подружились. Перелет в Европу был долгим, и они успели рассказать о себе все, каждый успел высказаться. Объединял их, кроме возраста — всем было по 14 лет, — еще и тот факт, что эту поездку в Европу они выиграли в одной дурацкой лотерее, совершенно того не желая и не думая ни о какой Европе и уж тем более не собираясь эту Европу посещать. Выяснилось, что все они пытались обменять выигрыш на наличные или чек или продать кому-нибудь — желающих было хоть отбавляй: еще бы, бесплатная поездка на 15 дней по Европе, памятники истории и архитектуры,
В группе было двадцать человек — подростки примерно одного возраста. С восторженно-блестящими глазами, жутко довольные, обвешанные дешевыми фотоаппаратами и видеокамерами, они бесконечно снимали все подряд — замки, крепости, пейзажи, друг друга — обменивались адресами, чтобы пересылать потом друг другу копии: «А то у тебя такого не будет». Все они были из семей очень скромного достатка, и экскурсия по Европе была для них дорогим удовольствием.
Наша четверка не доставала свои фотоаппараты и видеокамеры из чемоданов.
— Я так и сказал, — признался Билл, — что ничего не буду снимать в этой их дурацкой Европе.
Юноши скучали. Европа раздражала их древностью своей истории. Здесь никто не восторгался Америкой и не падал на задницу от счастья знакомства с юными американцами. Замки по берегам Луары, Рейна и Вислы не интересовали их, прилагающиеся к развалинам легенды и предания казались наивными и примитивными. Своих восторженных сверстников они презирали за их восторженность, а гидов — за всезнайство.
И вот, наконец, это мучение под названием «Путешествие по Европе» подошло к концу. Оставалось провести еще две ночи и два дня в одном из этих скучных провинциальных городков, состоящих из пары улиц, трех переулков и площади с какой-нибудь замшелой церквухой. И что, спрашивается, делать там два дня? Замок там, видите ли. Невидаль какая. И природа необычная. Повезут, наверное, на какой-нибудь идиотский пикник, уже пообещали экскурсию по окрестностям.
Автобус должен был вскоре свернуть с автострады на более узкое шоссе, потом пересечь мост через неширокую речку, и там уже минут пять оставалось до городка под названием Кронвальд.
Билл дремал. Сэм с закрытыми глазами слушал плэйер. Майк опять пижонил: пытался разгадывать кроссворд на немецком языке. Крис смотрел в окно автобуса. В его плэйере сели батарейки; отвлекать вспыльчивого Сэма от музыки он не решался, будить Билла — тем более, а Майк плэйера не имел вовсе, утверждая, что это — не звук, и вообще от плэйера у него болят уши. Поэтому Крису поневоле пришлось слушать болтовню гида про этот замок, будь он неладен, и он же оказался первым из четырех приятелей, увидевшим этот самый замок.
Обступавшие дорогу сосны и густой подлесок неожиданно расступились, и глазам открылась панорама: речка на переднем плане, вдали поля, городок на холмах и над ними, отражаясь в гладкой по причине безветренной погоды поверхности речной воды, возвышался замок Кронверк.
Крис прилип носом к окну. Он забыл о том, что они договорились Европу презирать. За все время путешествия он не видел ничего подобного и теперь испытывал, как выразились бы в девятнадцатом веке, смятение чувств. Он не заметил, что в автобусе наступила тишина — остальные путешественники тоже смотрели в окна. Даже болтливый гид замолчал.
Во-первых, замок был огромен. Во-вторых, он совершенно не был разрушен, ну ни капельки. Когда там его закончили строить? В пятнадцатом веке? Ну, так впечатление было такое, что за эти века ни один камень не покинул своего места: гаргулии с совершенно целыми зубами, ушами и когтями раскрывали пасти над желобами для стока воды, а неподвижные кованые узорные флюгеры поблескивали чистым, нержавым металлом. День был теплый и тихий, легкие белые облачка скользили по синему небу, солнце клонилось к закату и косыми лучами освещало каждый камень стен и башен, словно тщательно выверенная подсветка. Ощущение реальности дрогнуло. Крис поймал себя на мысли, что не удивится, если сейчас заскрипят толстые цепи подъемного моста и зазвучит сигнал боевого рога, хотя понятия не имел, как на самом деле звучит боевой рог.
В гостиничке — номера на двоих — побросали вещи и налегке отправились на поиски какого-нибудь бара, потому что в гостиничный идти почему-то не хотелось. Ближайший оказался через дорогу. Взяли прохладительные напитки. В баре работал телевизор, народу было мало, вернее, никого не было, и бармен, приглушив звук, слушал выпуск новостей. Приятели молча пили напитки и разглядывали бутылки и сувениры за спиной бармена. Крис смотрел в окно и тоже молчал.
За окном открывался вид на вход в гостиницу и все тот же замок, теперь уже с другой стороны, почти против солнца. Стены и башни на фоне бирюзового неба казались вырезанными из черной бумаги.
Крис думал о том, что никогда не сможет признаться никому, а этим троим — тем более, что ему вдруг стало интересно, что его увлекли все эти наивно-трогательные истории о рыцарях в блестящих доспехах, о турнирах и поединках, приключениях и интригах прекрасных дам, о страшных колдуньях, благородных кавалерах и злобных епископах — одним словом, все то, что Майк назвал бы романтическими бреднями, Билл — девчачьими слюнями, а Сэм — просто рассмеялся бы ему в лицо. Крис раздумывал, как бы ему пойти завтра на экскурсию в замок, чтобы приятели не сильно над ним потешались, потому что сами-то они идти наверняка не захотят.
Тут он вздрогнул, глаза его округлились, а рот слегка приоткрылся.
— Ты что? — спросил его Майк, как всегда, насмешливо. — Подавился чипсами?
Крис мотнул головой. Тогда Майк проследил за его взглядом. Для этого ему пришлось повернуться на табурете, и приятели не увидели, как насмешник и всезнайка Майк растерянно моргнул два или три раза. Но голос его они услышали:
— О, черт, — пробормотал Майк. — Там что, живут, что ли?
Тут обернулись и остальные двое. Сэм нес ко рту стакан, да так и замер. Билл громко булькнул горлом, чтобы не подавиться кока-колой. В узких окнах замка горел свет. Неяркий, но зрелище было впечатляющим.
Билл откашлялся. Сэм сказал: «Э-э…»
— Нравится? — услышали они голос за спиной и обернулись. Голос принадлежал бармену. — Как будто там кто-то есть. Сначала хотели сделать подсветку стен прожекторами, но это оказалось слишком дорого. Кроме того, так делают многие. Поэтому сделали имитацию света в окнах. Когда начинает темнеть, зажигают маленькие лампочки на батарейках, чтобы не тянуть провода.
Бармен говорил по-английски с сильным акцентом, но вполне разборчиво.
— И долго это длится? — спросил Майк, первым пришедший в себя. — До скольких горит свет?