Замок

Гурвич Владимир Моисеевич

— Я помню. Мы так и не пришли к единому мнению, и Антон поступил в тот вуз, какой выбрал сам. Мне тогда понравилось это решение. Возможно, Антон, оно было лучшим за всю твою жизнь.

— Спасибо, папа, это едва ли не первая похвала в мой адрес. Что же касается решений, то насколько они правильны, говорит их результат. Я на него не жалуюсь.

— Да, ты сделал большую карьеру. Только я не согласен, что карьера определяет, правильны ли были решения? Но сейчас оставим эту тему. — Каманин

подошел к Эмме Витольдовне. — Эммочка, очень рад, что ты все же приехала. Я сильно сомневался, что тебя отпустит к прежнему мужу твой нынешний муж.

— Я свободный человек, Феликс, и еду туда, куда хочу и кому хочу, — ответила Эмма Витольдовна.

— В таком случае я рад за тебя. Давай поцелуемся? — с улыбкой предложил Каманин.

— С удовольствием. Но только не так страстно, как раньше, если ты не против.

— Совсем не против. Хотя немного жаль, выглядишь ты замечательно!

Они поцеловались.

— Иди к нам, Ростислав, — позвал Каманин.

Подошел Ростислав.

— Здравствуй, папа!

— Мужчины пожали друг другу руки.

— А где жена и дочурки? — поинтересовался Каманин.

— Ты разве еще не знаешь? Хотя мы целый год не контактировали. Я развелся, и Ирина не захотела приезжать. И дочерей не пустила.

— Жаль, что не приехала, такую красавицу, как она, редко увидишь.

— Мне не очень жаль, я уже насмотрелся, — засмеялся Ростислав.

Каманин внимательно посмотрел на сына.

— Нам надо о многом поговорить, — произнес он.

— Обязательно поговорим, папа. Тем более мы давно этого не делали. Так что поднакопилось много разных тем.

Каманин довольно засмеялся.

— Майя, иди ко мне, — попросил он дочь.

Девушка подошла к отцу. Он поцеловал ее в лоб.

— Как ты? — спросил он.

— Все нормально, — ответила Майя. — Я уже привыкла, что мамы больше нет. Спасибо тебе, папа.

— За что? — удивился Каманин.

— За то, что помогал мне весь этот год. Без твоей помощи мне было бы трудно.

— Ты же моя дочь, как я мог не помочь. Ты не должна меня за это благодарить. Это я тебе благодарен, что ты приняла мою помощь. Мы все это еще обсудим.

— Непременно, папа.

Николай стоял на некотором отдалении от всех, в своем монашеском одеянии он выглядел здесь очень странно. Каманин подошел к нему, несколько секунд молча созерцал сына.

— Это что, Николай? — спросил он.

— О чем ты, папа?

— О твоем одеянии. Ты стал монахом?

— Пока только послушником. Но собираюсь стать монахом.

— Из-за смерти твоей матери?

— Нет, папа. Были другие причины?

— Ладно, если ты не против поговорим о них позже?

— Хорошо, поговорим.

Каманин отошел от Николая и направился к Нежельскому.

— Спасибо, Ваня, что почтил своим посещением мой юбилей.

— О чем ты говоришь, Феликс. Как я мог не приехать.

— Очень даже мог, Ванечка. Взял бы и не приехал.

— Мы же всю жизнь, можно сказать, провели вместе, с первого курса университета. И мы же не враги…

Каманин как-то странно взглянул на Нежельского.

— Думаешь, друзья?

— Я очень на это надеюсь, Феликс.

— Я, в общем — тоже. Ладно, потом продолжим нашу беседу.

Каманин подошел к Мазуревичуте.

— Здравствуй, Рута. Рад тебя здесь видеть.

— Честно говоря, я не думала приезжать. Но в последний момент что-то изменилось, захотелось вдруг тебя повидать. Хотя зачем и не знаю.

— Старые чувства до конца не проходят, — улыбнулся Каманин.

— Возможно, ты прав, — согласилась литовка.

— Ты стала важной персоной.

— Всего лишь рядовым членом нашего сейма, — возразила Мазуревичуте. — В мире так много разных депутатов, что не думаю, что могу сильно гордиться своим статусом.

— Все зависит от того, для чего употребляешь свой статус.

— Ты как всегда прав, но пока удалось сделать совсем немного. Особенно из того, что мы когда-то с тобой обсуждали.

— Неужели это твоя программа? — удивился Каманин.

— Не совсем, но до определенной степени.

— Рута, ты меня заинтриговала.

— Рада, если это удалось сделать, — улыбнулась она. — Раньше интриговал меня ты.

— Все меняется, — вздохнул Каманин. Он дотронулся до ее плеча. — Мы обязательно побеседуем.

Каманин подошел к Андрею.

— Здравствуй, Андрюша, — поздоровался он. — Прошу тебя, помоги сегодня маме, у нее крайне много будет дел.

— Хорошо, дядя Феликс, — без большой радости ответил молодой человек.

Каманин повернулся к стоящему рядом Лагунову.

— А вас единственного из тех, кто здесь находятся, я не знаю, — сообщил Каманин.

— Феликс, это же журналист. Ты дал согласие на интервью, — напомнила Мария.

— В самом деле, что-то такое было, — наморщил лоб Каманин и вопрошающе посмотрел на Лагунову.

— Феликс Александрович, поспешно проговорил Лагунов. — Я вам крайне признателен, что вы согласились на интервью. Меня зовут Сергей Станиславович, я главный редактор журнала «Необычайность».

— Как вы сказали называется ваш журнал, Сергей Станиславович?

— «Необычайность». Название непривычное и не благозвучное. Но нас это не смущает, оно отражает суть нашего издания.

— Вам видней. Раз обещал, значит, дам интервью.

— Спасибо! Мы уже анонсировали интервью с вами. И читатели ждут с большим нетерпением.