Замошье. Обретая крылья
Шрифт:
Последних пять жен прислали из-за той стороны гор, из княжества Зоргел. В обмен на магические кристаллы. Восемь раз к ряду Князь Темных вдовел. Не помогало ничто. Каждая следующая жена была обречена не дойти до брачного ложа. В последний раз и вовсе прислали служанку вместо юной княжны. Красивая была девушка, озорная. Моргус женился и на ней тоже, сделав вид, что не заметил подмены. Жаль, она все равно утонула в купальне. Предпоследняя свернула шею, поскользнувшись на гладком полу мраморного холла. Третья с конца прыгнула в реку и утонула. Пошли слухи. Черт бы с ними. Но беда в том, что сам Темный не был причастен к гибели
Девятую свою жену он распорядился беречь особо. Охрана личных покоев вела девушку под руки от самого причала, через весь огромный дворец, сопровождала на лестнице. Купание решено было и вовсе отменить. Не так долог путь, чтобы печалиться о том, что невеста подзапылилась дорогой. Тихий стук в дверь когтем увесистой лапы прервал череду мыслей властителя.
– Что на этот раз?
– почти спокойно спросил он, с тоской взглянув на расстеленные перины. Порой ему начинало казаться, что он готов жениться на самой дьяволице, лишь бы иметь возможность получить наследника, сменить гнев богов на милость. И что самое интересное, любовницы князя мало того, что выживали, так ещё и начинали цвести после ночей проведенных здесь же. Хорошели. Жаль, что сына от такой не зачать.
– Темнейший, мои сожаления, - скребанул когтистой лапой чудовищный рох и пригнул шипастую голову к полу.
– Ну?
– Вы овдовели.
– Что на этот раз? Я же велел, беречь особо!
– сверкнули янтарные глаза князя.
– Подавилась.
– Чем? Кто решил кормить эту дуру и чем?
– Девушка попросила воды. Всего один глоток. Увы. Мы старались вытрясти из нее воду. Не вышло.
– Чтоб у тебя шипы внутрь шкуры проросли!
Рохи – исключительно преданные существа, они способны обретать плоть в мире живых, способны проходить на изнанку мира и охранять оттуда, проникая в осязаемый мир только тенями. Подозревать этих тварей в измене немыслимо. Девушка погибла сама. Девятая жена просто испустила дух, захлебнувшись обычной водой. Не яд, его бы по запаху легко распознали верные рохи, не убийство. Что тогда? В случайности князь не верил. Не девять же раз подряд становиться вдовцом!
Выходит, проклятие. Проклятие, которое прицепилось ко всем попыткам продолжить род. И значит, выход только один - навестить старую ведьму. Ту, единственную, что осталась в округе, жила в пещере у самого моста и всегда прикрывала бесстыжие глаза толстыми кусками горного хрусталя.
В Эсторе ведьм, колдунов и прочую грязь, что путались под ногами, уже давно извели. По его же собственному приказу. Большая часть ушла под натиском новых законов в долину, в княжество Зоргел. Там им самое место, зло качнул головой Моргус. Никем не замеченный, плутая среди теней по изнанке мира, он спустился в конюшни. Тщательно осмотревшись и не найдя поблизости ни одного конюха, он вновь шагнул в мир живых. Сам оседлал двукрылого жеребца. Узнают, куда он собрался, не миновать беды. Если уж он, темный князь, решил обратиться за помощью к старой ведовке, то значит сам обессилел. Слухи здесь лишние. Они способны подрезать безмерную власть.
Гроза смешала потоки грязи с дождем, расколов старый дуб на две половины, смыла с берегов реки тонкие деревца. Погода расшалилась на славу. Но разве что-то способно встать преградой на пути Т емного, когда цель намечена и предельно ясна? Наоборот, погода послужит надёжным укрытием
Подъем дался не слишком легко. Тьма кругом непроглядная, скользят копыта коня, норовят соскочить с тропы в пропасть. И только крохотный огонек впереди намечает путь. Хоть бы ведьма не задула свечу, мерцающую в окне ее дома.
Подъем становится все сложней, камни скользят, Темному пришлось спешиться и тащить усталого коня за поводья, не давая тому сверзнуться в пропасть.
Свет ударил в глаза. Ведьма широко откинула полог. Даже двери тут нет. То, что издалека казалось оконцем, вблизи оказалось просветом между двух шкур. Колдунья специально его подманила.
– Проходи внутрь, - поправила та съехавшие с глаз стекла и погасила огонек, берущий начало в небольшой палочке у нее в пальцах, - Тебя мне не жаль. Конь может заболеть от такой непогоды. Зверя стоит беречь.
Брезгуя коснуться плечом белого пушистого меха, ступить сапогом на выметенный пол, Моргус все же прошел внутрь. Стены завешаны пучками трав, стол украшает богатая скатерть, огонь горит прямо тут, на полу, окружённый расписными камнями, словно узник, запертый в темницу. Окон нет. Зато в углу свалены мешки с зерном, отмеченные печатью его дружины, поверх сияет до блеска надраенный щит, свалены в кучу несколько роскошных луков.
– Твои люди частенько ко мне заходят. Платят, кто чем может. Кто мукой, а кто и чем-то другим.
– Чем же?
– Лучше скажи, зачем ты пришел, великий Моргус. Тот, чьего имени боятся глупцы по обе стороны гор. И в моем родном Эсторе, и в клятом богами Зоргеле? Неужели тебе, всесильному, понадобилась помощь жалкой ведуньи?
– старуха кокетливо заправила серебряную прядку волос обратно под странную шапку.
– Жены дохнут как бабочки.
– Беда! Не ты ли их моришь? Шучу. Знаю, что не ты. Иначе бы за помощью не обратился.
– Я пришел за советом!
– Не шуми. Где совет, там и мольба. Кольцо с пальца дай.
– Это и будет моя плата?
– Это будет дань огню за совет. О плате поговорим позже. Может, и не возьму с тебя ничего.
Тяжело расставаться с любимым перстнем. Ещё тяжелее расстаться с надеждой. Что, если ведьма скажет, ничто не способно помочь? Сдернул кольцо с руки, протянул в крючковатые пальцы. В свете огня рубин налился кровью, стал совсем как живой. Ведунья прошлась вдоль стены, выбрала из каждого пучка по травинке, продернула их сквозь кольцо, бросила траву в угли. Пламя пригнулось, заскользило к ногам, тень старухи стала выше, заняла пещеру до половины. Страшно не было, не может князь испытывать страх, просто по спине пробежался ледяной ветер.
Колдунья смотрит на дым, пытается различить в нем судьбу, молчит, поджав губы. Зря пришел. Ничего не узнаю. Только перстень потерял.
– Держи свою безделушку, палач богов.
– Кто?
– темный неосознанно протянул руку и тут же сжал в кулаке родное кольцо.
– Палач богов. Ты не виновен в смерти жен. Просто тебя выбрали боги, чтоб вершить справедливость.
– Какую, к демонам, справедливость?
– Все девушки были обречены на муки. Кто за что. Одна убила, другая отравила, третья – лучше не думать. Через тебя творится суд. И будет твориться. Ни одна девушка этого мира не доживёт до брачной ночи с палачом. Род оборвется.