Замуж не напасть
Шрифт:
Теперь Евгения часто перебирает знакомые ей браки: счастливые они или нет? Если да, то в чем? Сама она не хотела б становиться главой семьи. А уж слово «равноправие» для отношений между полами она вообще считает чужеродным. Сильный пол должен делать более тяжелую работу. Слабый — более тонкую. Так водится издавна. Так, видимо, распорядилась природа. Когда она видит женщину с тяжелым мешком на плече, у нее сердце сжимается от жалости. Может, потому она всегда хотела иметь мужа сильного, надежного. И разницу в возрасте
«Ну и что же, что рабочий? — часто повторяла Люба. — Зато мой! И только мой!» Евгения не хочет про своего мужа говорить: зато. Она хочет им гордиться!
— Как живешь? — спрашивает ее Люба и внимательно оглядывает. — Развод на тебе не отразился, не волнуйся! Небось мужики пристают? Их всегда тянет на свеженькое.
Она ревнует к Наде Евгению, хотя и понимает, что они слишком редко видятся, чтобы требовать от нее верности старой подруге. Лучшей, как подчеркивает она.
— Я тут тебе картошки привезла, грибочков…
— Ты чего, к голодающей приехала?
— На одну зарплату теперь не проживешь, — вздыхает Люба. — Купи все на базаре! А у нас все свое.
— Не имей ста рублей! — посмеивается Евгения и, выгрузив сумку, потихоньку подбрасывает подруге часть своей натуроплаты.
— Ты посмотри, мы ехали к убитой горем разведенке, а она ремонт сделала, — мимо глаз зоркой Любы ничего не пройдет, — платье новое купила. Молодец, Женька, так держать!.. Кстати, сколько стоит такая краска? Небось импортная?
— Не знаю. Маляры приходили со своими материалами.
— И сколько ты им заплатила?
— Им — нисколько. А вот тому, кто их прислал, кое-что задолжала…
— Так-так. — Люба явно заинтересована. — Ну-ка, садись и рассказывай все. И чтобы без утайки!
Никто из подруг на утайку не соглашается. Приходится рассказывать, но без особых подробностей.
— Так, значит, Аристов тебе ремонт сделал? — задумчиво говорит Люба. — Бесплатно?
— За десять поцелуев.
— Так ты думаешь…
— А тут и думать нечего! Но я этого не хочу! Я близко знакома с его женой, она хорошая женщина, чего я стану ей подлянку делать?
— Ты права: девиз французских шлюх — не трахайся там, где живешь, и не живи там, где трахаешься!
Евгения морщится.
— Рассобачилась я в своей конторе, — вздохнув, соглашается Люба. — Извини, подружка, если обидела. Так что же ты решила?
— А вот и не знаю. Как заплатить, если он денег не берет?
— Вопрос, конечно, интересный… Он, я заметила, и раньше в компаниях на тебя посматривал, а сейчас… Одна, ничья.
— Да если бы ты знала!
Она спохватилась, что Люба действительно не знает ни о Викторе, ни об Алексее, и рассказывать ей о них вовсе не хотелось! Это лучшей-то подруге! К счастью, Люба так озабочена ситуацией с Аристовым — в общих компаниях она видела его не раз и в отличие от подруги давно определила ему место в своей квалификации о людях, — что не замечает ее оговорки. Люба считает, что с Аристовым надо держать ухо востро. Поэтому и решает:
— Сделай вид, что ничего не случилось!
— Как?!
— Так. Ты об этом просила? Нет. Чья идея? Его. Как и исполнение. Чего он добивается? Чтобы ты чувствовала себя обязанной! Вот и не давай ему такого удовольствия.
— Ты права. Вряд ли поцелуи получатся невинными.
— Наивнячка! Какие поцелуи? Шуток не понимаешь? С голубого ручейка начинается река… Как Чебурашка, ей-богу! Я понимаю, без мужчины тебе будет тяжеловато… Может, не стоит так уж заботиться о Нине Аристовой?
— Как же я тогда ей в глаза буду смотреть?!
— В глаза! Вбили нам в башку какие-то идиллические штучки! А чем все закончилось? Люди продолжают смотреть друг другу в глаза и обманывают. Смотрят в глаза и предают! Может, просто не нужно в глаза смотреть?
— Я так не могу.
— Вот то-то и оно-то! — вздыхает Люба и спохватывается: — Ой, я побежала! У нас столько дел! На следующей неделе приедем специально к тебе. Продержишься?
— Продержусь, — обещает Евгения.
Она могла бы сказать, что не так уж одинока, что есть у нее Надя, но раз Любе хочется думать, будто, кроме нее, Евгении не на кого надеяться, пусть думает…
Теперь как бы не перепутать: Люба знает про Аристова, Надя — про Алексеями никто из них — обо всем!
В дверь опять звонят, и она спешит открыть: наверняка пришла Надя. Даже если она и обиделась за вчерашний ее уход, не может она из-за такой ерунды вечно злиться!
Но пришла вовсе не Надя, а Маша. Мария Зубенко. Они с мужем — как и семья Аристовых — часть небольшой компании, которая сложилась за много лет совместного проведения всевозможных семейных и государственных торжеств.
Она удивительно мягкая, обаятельная женщина. Евгения не знает никого другого, кто так много мог бы выразить легкой полуулыбкой или одним движением внимательных, понимающих глаз. И имя ей удивительно подходит: именно такой привлекательной, женственной и должна быть Мария. Будь Лопухина мужчиной, она влюбилась бы в нее без памяти!
Любит ли ее муж Сергей? Конечно же, должен любить. Он должен понимать, каким сокровищем владеет. По крайней мере на людях Зубенко всегда внимательны друг к другу и никто не видел их ссорящимися. Еще один идеальный брак?
На взгляд любителей худосочных красоток, Маша полновата. Но ни у кого не поворачивается язык называть ее толстой. Просто ее тело женственно округло. В общем, Маша — это Маша!
— Я тебе не помешала? — спрашивает она, всю жизнь озабоченная тем, чтобы, упаси Бог, не быть никому в тягость.