Замуж за египтянина, или Арабское сердце в лохмотьях
Шрифт:
Увидев, что на улице стало темнеть, я посмотрела на часы и перевела взгляд на Клаву.
– Клава, мне кажется, что уже пора.
– Пусть как следует стемнеет. Так будет более безопасно.
– Да я боюсь, что Валид может вернуться!
– И этого перца замочим. Где наша не пропадала! – как ни в чем не бывало ответила Клава.
– Клава…
– А что? А то мы к этим аборигенам со всей душой, а они к нам – задницей. Пусть знают наших женщин! Все, хватит, лавочка прикрыта, самопожертвование закончилось. Русские женщины поняли, что теперь настало время пожить для себя.
– Клава, мне страшно, –
– А мы его в ковер замотаем, – успокоила меня Клава. – У тебя же там в комнате какой-то старый ковер валяется, вот он и пригодится. Этому ковру сто лет в обед, его только на свалку осталось выкинуть.
– Дело не в том, старый он или нет. Ты же сама понимаешь, что мне такого добра не жалко, я вообще не понимаю, как в квартире можно такое постелить. Дело в том, что муж придет – а ковра нет. Валид же тогда может что-то заподозрить.
– А что муж может заподозрить? Он тебя избитую в квартире умирать бросил без денег и продуктов. Может, ты в себя пришла и решила продать этот чертов ковер для того, чтобы купить себе хоть какую-нибудь еду и не умереть с голоду?!
– Ты думаешь?
– Я в этом уверена! А ты хочешь, чтобы мы труп так понесли? Да мы его даже до грузовика не донесем – нас полиция моментально схватит.
– Клава, пусть будет по-твоему.
Как только на улице окончательно стемнело, мы с Клавой завернули Ахмеда в ковер и вынесли на лестничную клетку. Пока мы тащили труп до стоящего рядом с подъездом автомобиля, мне показалось, что прошла целая вечность. Как только нам удалось забросить ковер в кузов мини-грузовика, я посмотрела на изрядно бледную Клаву и быстро проговорила:
– Вроде бы никого!
– Во дворе – точно никого, – подтвердила Клава. – Если никто в окно не смотрит, то можно сказать, что все прошло очень даже удачно.
Едва Клава села в кабину, она вытерла ладонью потное лицо и быстро спросила:
– Ты водить-то машину умеешь?
– Умею, – так же спешно ответила я. – Ты посиди пару минут тут, а я скоро вернусь.
– Ты куда?
– В квартиру. Там кровь немного на пол накапала, нужно убрать. Главное, чтобы не осталось следов преступления.
– А ты вернешься обратно? – как-то недоверчиво спросила меня еще больше побледневшая Клава.
– А где же я, по-твоему, останусь – в квартире, что ли?
– Я жду.
– Я мигом, – произнесла я и бросилась в сторону подъезда.
Поднявшись в квартиру, я постаралась как можно быстрее избавиться от так называемых следов преступления. Окинув комнату беглым взглядом и убедившись, что в ней не осталось ничего подозрительного, я сразу вернулась в машину. Сев на водительское место, я немного перевела дыхание и с дрожью в голосе произнесла:
– Квартирка в порядке. Едем!
Проезжая мимо лавки Хасана, Клавдия чуть было не вывалилась из окна, пытаясь увидеть в ней своего «любимого».
– Валька, стой! – закричала она таким громогласным голосом, что от неожиданности я резко ударила по тормозам и гневно спросила:
– Что стряслось?!
– Да перец там мой в лавке сидит!
– И что теперь?
– Пойду схожу к нему на пару слов.
– Ты никуда не
– Как же так?! Я его столько времени ловила?!
– Клава, – попыталась образумить я неугомонную женщину. – Пожалуйста, давай уедем отсюда. – Кругом столько народа. На одной стороне дороги машина с полицейскими, и на другой – тоже. Куда ты собралась? У нас же труп в багажнике. Если ты пойдешь сейчас выяснять с Хасаном отношения, то просто нас подставишь. На тебя будет смотреть вся улица.
– Но ведь я столько его караулила! – стояла на своем Клавдия, для которой Хасан сейчас стал намного важнее, чем лежащий в машине труп.
– Завтра пойдешь и еще его покараулишь.
– Но ведь завтра его может не быть!
– Да куда он денется? Он всегда на месте. Просто он в лавке от тебя прячется.
– Ты думаешь? – нахмурила брови Клава.
– Да я в этом уверена. Сидит себе в лавке, в своей крохотной каморке и ждет, пока ты уйдешь. Где ему еще быть? Ему товар продавать надо да с русскими туристками знакомиться.
– А чего он от меня прячется? – В голосе Клавдии послышалось разочарование.
– В Сибирь ехать не хочет, – постаралась успокоить ее я. – Что он, дурак, что ли, куда-то лететь, если к нему бабы сами прилетают. Ты лучше покажи мне на курорте хоть одного египтянина, к которому девушки из России за чистой любовью не приезжают. Ни одного не найдешь!
– Что, и в правду нет ни одного? Неужели ко всем прилетают?
– Ко всем, – резко сказала я. – Может, без наших девушек остались только дворники и погонщики верблюдов. У остальных с русскими туристками полный порядок. Да пойми же ты наконец, что Хасан – редкостный болтун. Всю эту курортную мишуру воспринимать серьезно просто нельзя. У этого Хасана мобильный телефон от любовных посланий ломится.
Выждав паузу, я обратила внимание на то, что Клава покраснела до корней волос, и сказала дружелюбным голосом:
– Клава, поехали, а то нас сейчас точно полиция заметет. Свои отношения ты можешь выяснить позже, у тебя еще есть немного времени до отлета.
– Поехали, – дала «добро» Клава. – Все равно этому перцу от нас не скрыться.
Сняв у Клавы со лба темные очки, я надела их.
– Это для того, чтобы я не испугала полицию своим синюшным лицом, – пояснила я и надавила на газ.
– Послушай, а у нас документы на машину есть? – поинтересовалась Клава, как только мы выехали на главную улицу города.
– Откуда?
– Что, вообще ничего нет?
– Ничего. Я в сумке и в карманах у Ахмеда все пересмотрела: никаких документов, только ключи от машины.
– А как же он тогда ездил?
– Понятия не имею! У них здесь вообще вождение довольно странное. Все ездят и друг другу сигналят, прямо как братья. И при этом все друг друга подрезают и то и дело норовят устроить аварию. Правил дорожного движения в Египте и в помине нет. Если есть желание, то можно поехать и поперек дороги. У них здесь столько дорожных происшествий, страшно подумать! Очень много гибнет туристов от того, что местные жители садятся за руль, не умея ничего, кроме как громко петь и давить на газ. В Москве тяжело машину водить, но там хоть все по правилам ездят, а тут – вообще кошмар. Тяжело ездить, когда правила дорожного движения вовсе отсутствуют.