Замуж за Зверя

В комнате темно, все завешано какими-то странными, удушающе пахнущими ковриками, коврами, полотенцами и половичками.

Немного напоминает местный краеведческий музей, с экспозицией быта наших предков. Наших общих предков. Да, и моих тоже.

Я уже несколько раз прошла-прощупала все углы и закоулки, простучала пол в каждой половице, надеясь найти… Хоть что-то… Тайный ход? Подпол? Сама не знаю, что искала, но

чем угодно занять руки и голову — и то выход. Не сидеть же и плакать?

Хотя, этим я тоже немного позанималась. И поплакала, и побила кулаками о дубовую дверь, и покричала в маленькое, больше похожее на бойницу, окно.

Но уже тогда я понимала, что все это бессмысленно. Слезы мои никто не увидит. А тот, кто увидит… Не пожалеет. ОН — точно нет.

Дверь явно выдержит нападение сарацинов, а не только мои мелкие кулачки.

А окно выходит на красивый водопад. Дом, в котором меня заперли, стоит как раз рядом. И одна стена — обрыв… Именно туда и смотрит окно моей тюрьмы.

Устав бегать по комнате, я бессильно валюсь на пушистый ковер, покрывающий пол рядом с низкой кроватью, застеленной пестрым красивым покрывалом, и замираю, пытаясь придумать, что делать дальше.

Голова пустая совершенно, глупая-глупая. Не понимаю, что делать, не понимаю, как вообще умудрилась оказаться в такой ужасной ситуации.

Может… Может, все же попробовать поговорить? Ведь он же… Умеет разговаривать, да?

На сватовстве молчал. И сверлил меня этим ужасным зверским взглядом, от которого душа в пятки уходила.

Но до этого же… Был вполне себе говорящий. Хотя, и при первой нашей встрече больше походил на зверя своим рычанием.

Мне такое не привычно, дико. Папа никогда так себя не вел, и парни в группе. Они-то, понятно, европейцы все же, там другой менталитет, но и доме никто себе не позволял рычания.

Поэтому и в шоке я до сих пор. Рычать не позволяли себе, зато другое… Позволили.

И, вот честно, лучше бы рычали. Так я, по крайней мере, была бы готова хоть немного к тому, что предстоит выдержать.

Ох… При одной мысли об этом, в голове все мутится от ужаса.

Силовй воли прекращаю панические настроения, пытаюсь встряхнуться и продумать наш разговор. Будущий разговор с НИМ.

Проблема в том, что его реакцию предугадать не могу, как уже говорилось, не сталкивала меня жизнь раньше с подобными людьми.

Но ведь я учусь на психологическом, пусть и на первом курсе, но все же… Новейшие практики, умение обуздывать диких животных…

Пригодится, все пригодится!

Выдыхаю, делаю несколько упражнений для успокоения дыхания…

И пропускаю момент, когда дверь открывается, почему-то совершенно бесшумно, и на пороге возникает ОН.

Я захлебываюсь очередным дыхательным упражнением и мучительно долго хватаю ставший густым, словно сметана, воздух, не умея отвести взгляда

от мощной, огромной просто фигуры. Кажется, что и комната становится маленькой, крошечной совсем. Или просто ОН — слишком довлеет. Взгляд темный, жадный. Усмехается. И… Словно принюхивается! Как животное!

Господи, он и в самом деле словно зверь дикий! Все мои инстинкты воют, насколько опасно находиться рядом! Что надо бежать! Бежать! Бежать!

Я подхватываюсь и, не тратя времени на слова, пытаюсь обмануть, нырнув сначала в одну сторону, а затем в другую.

Все благие намерения, все мысли о том, что с ним можно договориться, пропадают.

Невозможно договариваться с тигром. С горным львом, в раздражении бьющим хвостом по бокам.

Надо только бежать.

Но, к сожалению, он разгадывает мое намерение сразу же и легко перехватывает поперек тела, швыряя в мягкий пух кровати.

Я визжу, барахтаюсь, пытаясь выбраться, но подушек много, они меня на дно тянут!

Воздуха не хватает, в глазах темнеет… И тут меня спасают.

Жестко прихватывают за руку, дергают вверх. Это так быстро происходит, так неожиданно, что я не могу затормозить и впечатываюсь в мощную, словно каменную, грудь. Успеваю лишь вторую руку вытянуть перед собой, чтоб лицом не удариться.

Ее тут же перехватывают тоже, и вот я уже беспомощно барахтаюсь в жестких объятиях:

— Пустите, пустите меня! Я же говорю, это все — ошибка! Я не согласна, слышите? Не согласна! Я говорила тете, говорила!

Я еще что-то бормочу, отчаянно дергаясь в грубых руках, но неожиданно мой захватчик обрывает поток нелепых возмущений хриплым рыком:

— Замолчи!

Его голос настолько низкий и подавляющий, что я тут же слушаюсь и замолкаю.

Поднимаю взгляд по широченной груди, обрисованной традиционной рубахой, он в ней как раз на сватовстве был, все по традициям же, да… Скольжу выше — к мощной шее, которую не всякий взрослый мужчина обхватит, еще выше — к лицу с грубыми чертами, заросшему жесткой щетиной — уже практически бородой. Глаза, темные и жестокие. Смотрят на меня яростно и мрачно, брови черные нахмурены. Ему не нравится то, что происходит. Мне тоже не нравится, представьте себе!

Ноздри крупного носа подрагивают по-звериному… Он меня опять нюхает? Как… животное?

Ужас снова застилает разум, и я начинаю бессмысленно дергаться в железных лапах.

— Успокойся, девочка, — рычит он, поудобней перехватывая мои запястья одной своей ладонью и придерживая за подбородок пальцами другой, чтоб не смела отвести взгляд, — тебе тут ничего не угрожает.

— Вы мне угрожаете, — шепчу я, завороженно глядя в его глаза. Хищник. Змей проклятый. Заворожил меня совсем…

— Я не могу угрожать своей невесте, — отвечает он, наклоняясь ниже и шумно втягивая воздух возле моего виска.