Замять желтолистья
Шрифт:
Они твердо решили не терять друг друга р. вихре, войны.
Увиделся он с Кларой только через пять лет. Она заканчивала медицинский институт, он после военного училища, фронта, побега из плена, нового фронта и демобилизации работал в газете, где когда-то напечатал первые стихи. И еще почтя пять лет тянулись неопределенные, мучительные для обоих отношения, пока их дороги не разошлись навсегда.
V
На окраинной улочке, по соседству с гостиницей, Высоцкий отыскал чайную, не сказать чтобы уютную: с замызганным полом, ободранными обоями на стенах,
Пиво немного похуже, чем раньше. Но все равно от двух кружек слегка туманится в голове и мир кажется более веселым.
Высоцкий приходит в чайную третий вечер и немного освоился с публикой, которая ее заполняет. За городом возводятся корпуса нефтеперерабатывающего завода, после смены строители приезжают в город — очевидно, где-нибудь поблизости находится общежитие.
Вваливаются строители в чайную шумно, сдвигают в один ряд столики, заказывают ужин, подшучивают друг над другом. Из разговоров Высоцкий понял — монтажники. Зеленая молодежь эти монтажники, лет по восемнадцать — двадцать каждому, исключая белобрысого парня, он явно старше других — бригадир или мастер, который верховодит за столом.
Парень, не дожидаясь закуски, наливает товарищам по полстакана. — Взяли!
Бригадир с жестковатыми белесо-синими глазами старается обратить на себя внимание. Но чье? Парни и без того глядят на него как на бога.
Заходит гомонливая ватага, цыган, они занимают два столика: цыгане теперь оседлые, приобщенные к индустрии, хотя коней, кажется, не бросили — что-то возят на стройку.
Несколько маляров в запачканных известью спецовках пьют пиво, наперебой спорят о нарядах, тарифах, расценках, ругают начальника.
Как и в предыдущие вечера, стоит возле буфета, облокотясь на стойку, низкорослый, хмурый парняга в синем шоферском комбинезоне.
Монтажники тем временем заводят песню. Бригадир и тут командует — взмахивает рукой, и голос у него приятный: выделяется среди остальных. Официантка ставит на столик монтажников целую дюжину кружек пива, и буфетчица в их сторону приветливо поглядывает.
Теперь ясно, почему старается бригадир. Буфетчица красивая, и он со своим хором отдает ей дань внимания. А нахмуренный парняга, видимо муж буфетчицы, не нашел ничего лучшего, как сторожить жену. Но сторожи не сторожи, а внимание бригадира ей по душе, тем более что в ее честь даже песни поют. Жизнь, жизнь...
Вечером Высоцкий бродит по притихшим улицам. Восходит, как в давние годы, луна, темнеют заречные сосняки, над луговиной синими островками висит туман. Город долго не засыпает, в ночном мраке из-за своих пригорков, котловин, он кажется огромным, многоэтажным. В деревянном особнячке, где раньше помещалась редакция, теперь живут: занавески на окнах, синие абажурчики. Почта там же, театральной труппы в городе нет, в здании театра с античными колоннами проводятся обыкновенные киносеансы, и порой, может, еще выступления народного театра. Из старины сохранилась в городке одна церковь — барокко, семнадцатый век. А городку тысяча лет, он упоминается в древних летописях, и вообще историки, лингвисты, археологи одно время связывали здешние места с прародиной всего восточного славянства.
Через три дня была еще одна лекция — напряженные, вдохновенные часы, когда он целиком вошел в доверие к студентам.
В парке над Припятью несколько клеников он посадил памятной осенью сорокового года — тогда был объявлен месячник озеленения города, и десятиклассники принимали в нем участие. После войны он тоже сажал деревья — редакция выезжала на субботник в прилегающую к городу так называемую зеленую зону. В последние годы у Высоцкого не раз возникало желание посмотреть на деревья, посаженные своей рукой.
Миновав арку — символический вход в парк, Высоцкий ничего не узнал. С ним случилось то же, что и в железнодорожном городке, когда, выйдя из вокзального помещения, он едва не заблудился. Теперь день, среди деревьев он не заблудится, но место стало чужим и как бы незнакомым.
С минуту Высоцкий стоял, присматриваясь к переменам, пока понял, что случилось. Парк заметно уменьшился, пожалуй, половину его занимают незнакомые постройки. Под ними те места, где росли посаженные им клены. Высоцкий погрустнел. Будто рвалась нить, которая связывала его с юностью: деревья, очевидно, вырубили, и на их месте возвели железобетонные здания.
Он вышел к Припяти. Она блеснула широким синим плесом, безлюдным песчаным берегом, видимо превращенным в пляж. В уцелевшей части парка клены, тополя, акации разрослись, сплелись кронами, на аллеях под ними полумрак, затишье, опавшая листва щедро застилает дорожки.
Высоцкий нашел скамейку на окраине парка, откуда лучше смотреть на реку, присел, положил рядом портфель. Пышные вершины кленов будто пламенем охвачены. Месяц желтолистья. Деревьев, которые посадил он, нет. Что ж, молодость давно прошла, и печалиться не стоит. Текла Припять, шли годы, выросли другие деревья. Все как надо. А что сталось с ним? Ничего особенного. Учился, потом учил других. В его возрасте человека молодым не назовешь, — наверно, поэтому он слишком сентиментально смотрит на прошлое. Для него, как для деревьев в парке, тоже наступила пора желтолистья.
По-летнему светит солнце. В голубой вышине плывут белые тучки, синеет заречный сосняк, видимая глазом луговина заставлена редкими стожками. С левой стороны, легкие, ажурные, будто игрушечные, висят над рекой арки шоссейного и железнодорожного мостов. Возле шоссе, там, где оно скрывается в сосняке, стояла когда-то деревенька — несколько хаток с темными, обдутыми ветрами стенами. Хатки видны и теперь, сереют шиферными крышами, а сами желтые, синие, зеленые. Коснулось и деревеньки дыхание перемен.
Посредине реки промчался, вздымая пенистую
борозду, катер, послышался далекий гудок парохода.
Из-за деревьев вышла стройная, по-летнему одетая девушка или молодая женщина. Увидев, что крайняя скамейка занята, с минуту поколебалась, затем решительно направилась к ней и села с другого конца, не обращая внимания на Высоцкого.
Он тоже не смотрел на нее — сидел, курил, ни о чем не думал, расслабленный после недавнего напряжения, охваченный приятным, умиротворенным настроением. Такое настроение как бы невольно вызывала спокойная река, песчаный берёг, зеленая трава на противоположном низком берегу, тишина, которая тут царила.