Замыкающие

Макушева Магда

Крадучись, мы выходим из помещения, промаргиваясь от более насыщенной иллюминации в коридоре. Рин идет медленно, ему больно, но он все равно двигается в противоположную от основного коридора сторону.

Коридоры, коридоры. Мы прислушиваемся к каждому звуку. Коммуникатор молчит, там только редкие переговоры между жителями базы. Нас пока не ищут.

Мы сворачиваем в один из неиспользованных коридоров и подходим к платформе. Ее явно давно не запускали.

Активация платформы происходит на наш страх и риск.

Мы не знаем, подключена ли она к общей охранной системе или нет. Технологии устаревшие, а системы базы работают явно не на полную мощность.

Платформа начинает свое движение вверх. Медленно. Слишком медленно. Коммуникатор молчит.

Средний уровень, и снова движение платформы, и вот, наконец, верхний уровень.

Рин не уверен, что технический коридор выведет нас к нужной точке. Он ориентируется на план других миранских военных баз, на которых был. Нам, слава высшим силам, никто не встречается. Еще коридоры и мы наконец, выходим к транспортному боксу.

И вот тут нас ожидает сюрприз. Из разговоров, которые я слушала, я уже знаю, что у транспортного бокса один из постов местной “охраны”. Но я думала, что он будет с другой стороны.

Мы прячемся в одной из технических ниш. Рин внимательно смотрит на меня, взглядом показывая, что придется стрелять. В парализующем, не боевом режиме пушек, но все же.

Я никогда не стреляла в разумных, только в проекции в учебном отсеке восстановленной реальности. Я понимаю, что травмы Рина не позволят ему быстро и точно попасть в цель. После удара головой, как он сказал, что-то стало со зрением, он не может сфокусироваться. Да и руки дрожат от боли и напряжения.

– Я все сделаю - я шепчу беззвучно, одними губами.

В глазах Рина стыд, вина за то, что он такой слабый и бесполезный. Такое положение вещей ломает сильного воина, и мне искренне больно за него. Хоть я и понимаю, что он ни в чем не виноват.

Я прижимаюсь к своему миранцу, тянусь к нему, успокаиваю. Потом киваю Микелу. Тот, на удивление, собран и спокоен. Молодец. Хоть не воин, а ученый, но в наших непростых обстоятельствах взял себя в руки.

Мы буквально вырастаем из темноты. Я стреляю, не давая себе возможности на сомнения или страхи. Рин делает то же самое, и даже попадает в цель.

Беспечатники падают, оглушённые парализующим энерго-снарядом. Мы почти бежим, врываясь в транспортный отсек.

Здесь несколько аэролетов и то, что осталось от поисковика Рина. А еще какие-то явно боевые летательные аппараты и даже один межпланетарный катер.

Звучат шаги, я вижу фигуры, которые двигаются к нам. Мы с Дерином стреляем без разбора, двигаемся к одному из непонятных, смутно знакомых летательных аппаратов. Прямо у нашей цели еще несколько мужчин. Микел бросается на одного из них и выбивает у того пушку. Звучит сирена.

Вокруг все смешалось в ряд размытых картинок. Кто-то,

кого Рин успел обезоружить, все же успевает его ударить. Коммуникатор за моих поясом взрывается громкими голосами.

Мы с Микелем затаскиваем Рина в аппарат. Перед этим приходится, правда, подтащить к сканеру ближайшего мужика и, надеясь на чудо, приложить его ладонь туда.

Я действительно словно действую на автомате. Вижу цель и иду к ней, сметая все на своем пути. Голова кристально чистая и холодная. Все эмоции словно закрыты и заперты. Я хочу спастись, хочу спасти Рина, хочу к своим мужчинам, хочу в наш дом, где тепло, безопасно и спокойно.

Рин с нашей помощью плюхается в пассажирское кресло. Мы вдвоем копаемся в настройках. Мой майор делает что-то такое, от чего глаза лезут на лоб.

– Ты взломал его?
– шепчу я удивленно.

Рин самодовольно хмыкает. По нему видно, что он держится только на адреналине.

Благодаря действиям моего миранца все вокруг приходит в движение. Аппарат гудит. Я нахожу, как активировать защитный контур. Створки бокса неожиданно распахиваются, и прямо нам навстречу летит чей-то аэролет.

В наш аппарат стреляют. Контур сдерживает и поглощает энерго-лучи.

– Проскочим - шепчет Рин.

Я даю команду через панель и аппарат поднимается над полом и двигается вперед. Рин активирует пушки, позади нас раздается вжик энерго-лучей, и видны какие-то вспышки.

Мы успеваем буквально прошмыгнуть через створки бокса. В глаза бьет белый свет. Вокруг снег. Его очень много и непонятно, куда лететь теперь. Впереди - покрытые снегом горные вершины. Мы пролетаем к ним, двигаясь хаотично и рвано. Панели начинают мигать, как будто что-то глушит системы.

– Туда - показывает Рин.

Мы огибаем возвышенность и немного снижаемся. Я слышу, как громко дышит Микел где-то за нашими спинами.

Внизу ущелье, снег справа и слева. Горы закрывают, кажется, и небо, и солнечный свет.

Дерин подсказывает, куда снижаться и в какую сторону двигаться. Аппарат потряхивает. Раздается неприятный писк.

– Тут какие-то углубления - говорю я, показывая на черные дыры, похожие на открытые рты.

– Пещеры - подтверждает Рин - давай туда. Мы далеко не улетим. С системой что-то не так.

Я ввожу команды и направляю к этим пещерам наш транспорт. Все вокруг вибрирует, гудит, шумит. Столько звуков сразу, что это сбивает с толку.

В итоге, мы залетаем в углубление в горе прямо в темноту.

– Сажай - командует Дерин хрипло. Он явно совсем без сил, и еле держит глаза открытыми.

Я послушно приземляюсь и загнанно дышу.

– Рин, ты как?
– тихо говорю своему мужчине.

Миранец мне не отвечает. Его глаза прикрыты, дыхание глубокое и тяжелое.

– Что теперь?
– подает голос Микел.