Запад. Избранные сочинения (сборник)
Шрифт:
Эффективность государства западнизма
Трудно назвать публикацию на тему о государственности западных стран, в которой она не подвергалась бы критике в каком-то отношении. Но опять-таки мне не встретилась ни одна публикация, в которой было бы изложено всестороннее исследование проблемы эффективности западного государства, не говоря уж об эффективности системы власти и управления в целом, включая не только политическую, но и экономическую власть, и сверхвласть. Не думаю, что тут есть какие-то идеологические табу. Скорее всего, тут дает знать о себе необычайная сложность проблемы, зависимость ее решения от наличия научной теории западного общества в целом, а также практическая ненужность именно научного ее решения. Я здесь ограничусь лишь несколькими методологическими замечаниями.
Прежде всего надо различать оценку типа государства и состояния
При оценке типа государства с точки зрения его эффективности надо принимать во внимание множество показателей. Надо установить в том числе, какие проблемы входят в его компетенцию и какие нет, какие проблемы оно способно решать и какие в принципе неспособно, как оно справляется с рутинными обязанностями и как с новыми проблемами, как реагирует на чрезвычайные обстоятельства, каковы его размеры сравнительно с управляемым обществом, во что обходится его содержание обществу и т. д. Причем все эти показатели надо наблюдать в течение длительного времени и в широком диапазоне.
Государственность западнизма еще не изучена настолько, чтобы делать категорические выводы о ее эффективности. Возьмем, например, проблему безработицы. Западные правительства из десятилетия в десятилетие обещают решить ее, но все безуспешно. В Советском Союзе и других коммунистических странах безработица была ликвидирована. Означает ли это, что коммунистическое государство эффективнее западнистского? Нет, конечно. Коммунистическое государство не само по себе решило эту проблему, а как орган общества особого типа. Причем оно решило ее за счет низкой производительности труда и распределения тягот потенциальной («размытой») безработицы на всех работающих. Западнистское государство действует в условиях общества иного типа, оно в принципе не может решить эту проблему. Самое большее, что ему тут доступно, это принять меры, облегчающие участь безработных и сдерживающие рост безработицы. И с этой точки зрения усилия западного государства являются весьма значительными.
В последние годы Запад был потрясен серией политических скандалов, которые дали повод для утверждений о кризисе западной системы государственности вообще. Вывод явно поспешный. Политические кризисы и раньше часто случались на Западе. В Италии они были хроническими. Это естественное явление в условиях западного общества. Важно тут то, что эти кризисы преодолеваются и общество из-за них не разваливается. Сравним опять-таки с этой точки зрения государственность Советского Союза и Запада. Первая жила без кризисов много десятилетий, порождая идеологические спекуляции насчет преимуществ коммунизма. Но вот в восьмидесятые годы начался первый в истории кризис государственности коммунизма. И она не смогла преодолеть его, рухнула в поразительно короткие сроки. Государственность западнизма сравнительно безболезненно переживает свои кризисы. Но это – не благодаря своим добродетелям, а благодаря своему положению в обществе, которое можно при желании считать даже недостатком. Она не обладает такой полнотой власти, как коммунистическая государственность. Она есть лишь часть более обширной системы власти. Она ограничена системой самоорганизации западного общества и наличием в ней системы самоуправления помимо государства. Если бы она захотела разрушить свое общественное устройство, ей просто не дали бы это сделать. У коммунистической государственности таких ограничителей нет. Она полновластна. И потому кризис ее привел к краху всего общественного организма. Аналогично обстоит дело со всеми основными характеристиками государственности.
Власть и коммуникация
Между властью и коммуникацией всегда имела место тесная связь. Власть вообще немыслима без коммуникации. Но после Второй мировой войны в западных странах и в мире вообще произошли такие изменения, что можно говорить о революции в этом отношении. Сказочных высот и масштабов достигла коммуникационная техника. Возникли бесчисленные предприятия и организации, занятые сбором, обработкой, распределением и поставкой информации (пресс-агентства, институты общественного мнения, центры документации и т. п.). Многочисленные науки и научные учреждения вовлечены в разработку проблем информации. Общеизвестно, какое место в жизни общества заняли средства массовой коммуникации. Коммуникационная сфера стала необходимым условием деятельности больших предприятий и организаций. И было бы удивительно, если бы сфера государственности осталась вне влияния этого фактора.
Хотя на рассматриваемую тему публикуется очень много статей и книг, в них фактически не найдешь серьезного социологического анализа хотя бы таких проблем. Каковы масштабы влияния коммуникационных предприятий, учреждений и организаций на сферу государственности? Как конкретно проявляется влияние коммуникационного аспекта на поведение властей и их решения? Какой вид имеют коммуникационные учреждения в рамках самой системы государства, то есть как элементы его структуры? Как отразился прогресс средств коммуникации на структуре и работе государства? При этом я имею в виду не такие банальные факты, как компьютеры в государственных учреждениях и компьютерная обработка информации о состоянии той или иной сферы общества, поставляемой членам правительства, парламентариям и лидерам партий, а изменения более глубокие и серьезные – изменения социальные.
Государство и право
Западное государство специфически характеризуется тем, что оно является правовым. Существует мнение, будто всякое государство является правовым. К такому пониманию тяготело кантовское понимание государства как объединения людей, подчиненных правовым законам. В наше время Г. Кельзен утверждал, что «всякое государство есть правовое государство» [175] . Я думаю, что тут имеет место скорее терминологическая неясность. Верно, что никакое большое объединение людей не может жить без определенных правил (норм) поведения граждан и что всякое государство принуждает граждан к соблюдению этих правил. Но характер самих этих правил, способ их установления, действия государства в рамках этих правил и отношение государства к ним различны в различных типах обществ. А с этой точки зрения позиция, согласно которой не всякое государство является правовым, а лишь такое, власть которого ограничена правом и осуществляется в рамках права [176] , ближе к истине. Коммунистическое государство, например, не является правовым по своей сути, хотя внешне претендует на правовой статус.
Надо различать правовой аппарат как часть государства наряду с политическим и бюрократическим аппаратами и правовую сферу общества в целом. Правовой аппарат есть совокупность государственных учреждений, следящих за соблюдением правовых норм и наказывающих за их нарушения. Это суды, тюрьмы, полиция в той части, в какой речь идет о расследовании преступлений. Правовая сфера включает в себя правила (нормы), зафиксированные в законодательстве, и поступки людей согласно этим нормам. Она не совпадает со сферой государственности.
Правовые нормы и поступки людей разделяются на две категории. К первой категории относятся такие из этих норм, которые зафиксированы в основных законах, и прежде всего – в конституциях. Они определяют статус отдельных граждан, их объединений и основных территориальных подразделений страны, а также статус высших органов власти. К нормам второй категории относятся такие, которые охватывают добровольные договорные отношения между отдельными гражданами, между гражданами и фирмами, между фирмами, между частными лицами и государством, короче говоря – договорные ситуации, в которых оказываются члены общества и их объединения.
Правовое государство
Правовые нормы первой из названных выше категорий определяют статус высших органов власти. В этом смысле западное общество является правовым, а еще у́же – конституционным.
Тут надо различать то, как государство стало конституционным, и то, как оно существует в качестве конституционного. В первом случае это – одна историческая акция, придавшая государству статус законности. Во втором же случае государство является таковым на основе конституции, обязано жить и действовать в рамках конституции, обязано управлять страной согласно конституции. С этой точки зрения идея разделения властей, как бы с нею ни обходились на практике, отражает статус государства как государства правового. В стране так или иначе должны быть какие-то законные силы, которые следят за этим фундаментальным признаком государства. Правовые нормы первой категории не ограничиваются основными законами страны. Они вводятся вновь и детализируются на всех уровнях власти. С этой точки зрения законодательная функция государства является постоянной. Эти нормы отличаются от текущих распоряжений органов власти тем, что являются общими (в известных пределах, конечно) и безличными. Сюда могут войти и нормы, касающиеся проведения дорог, и обращения с мусором, и прочие, которые Хайек лишает статуса законов, но которые тем не менее обладают этим статусом, хотя и на более низком уровне иерархии общих законов страны.