Западня для Золушки

Жапризо Себастьян

Вновь она повстречала его на шоссе при выезде из Лека — он спокойно дожидался на обочине, чтобы кто-нибудь соблаговолил его подвезти. Мики, хоть и сочла его изрядным хитрованом, все же чуть дальше затормозила и дождалась, пока он сядет в машину. У него вновь были расправленные плечи, вкрадчивые движения и взгляд исподлобья, как у шпаны, но он не мог скрыть своего довольства.

Мики спросила:

— У вас есть и чем написать?

Он протянул ей карандаш, открыл черный реестр.

— Где я должна расписаться? — спросила она.

— Вот

здесь.

Он внимательно рассмотрел ее подпись в свете приборного щитка, склонясь к ней так близко, что она уловила запах его волос, и спросила, чем он душится.

— Мужским одеколоном. Эту марку продают только в Алжире. Я там служил.

— Пахнет довольно мерзко. Отодвиньтесь и повторите мне текст той телеграммы.

Он повторил: «Кларисса прокладка тчк Обнимаю». Потом трижды пересказал то, что помнил из первого телефонного разговора. Второй же он прослушал сегодня, после чего сразу решил прийти к ней на пляж поговорить. Окрестности виллы он изучал уже неделю — с пяти часов пополудни до ужина.

Мики молчала. В конце концов умолк и он. Мики, нахмурив брови, некоторое время размышляла, потом включила первую передачу и тронулась с места. Она довезла его до Ла-Сьота, где кое-какие кафе были еще освещены, и посреди лодок в бухте дремал большой корабль. Перед тем как выйти, он спросил:

— Вас обеспокоило то, что я рассказал?

— Еще не знаю.

— Хотите, я разузнаю, что тут затевается?

— Уходите и забудьте об этом.

Он сказал: «О’кей». Вылез из машины, но, перед тем как захлопнуть дверцу, протянул руку:

— Готов забыть, но только не все.

Мики дала ему двадцать пять тысяч.

В два часа ночи, когда она поднялась на второй этаж, Доменика уже спала. Через дверь коридора Мики вошла в первую ванную комнату. Имя «Кларисса» что-то смутно напоминало ей — что-то связанное с ванной комнатой. Она включила свет, увидела марку газовой колонки. Взглядом пробежала по газовой трубе под потолком.

— Что-нибудь не так? — спросила Доменика из соседней комнаты, заворочавшись в кровати.

— Нужна твоя зубная паста.

Мики погасила свет, вышла в коридор и направилась к себе в спальню.

Назавтра Мики незадолго до полудня объявила Иветте, что едет с До обедать в Кассис, извинилась за то, что забыла предупредить ее об этом, и поручила ей сделать во второй половине дня кое-какие покупки.

Остановив «МГ» у почтового отделения в Ла-Сьота, она сказала До:

— Пошли, я уже несколько дней собираюсь кое-что отправить. Да все из головы вылетает.

Они вошли на почту. Мики искоса посматривала на лицо подруги: До явно была не в своей тарелке. Да тут еще, как на грех, служащая за окошком любезно осведомилась у нее:

— Вам, наверное, Флоренцию?

Мики, сделав вид, будто ничего не слышала, взяла на стойке бланк телеграммы и составила текст послания Жанне Мюрно. Она долго размышляла, перед тем как заснуть, и выверила каждое слово:

«Прости, несчастна, денег, целую тебя тысячу раз повсюду, лоб, глаза, нос, губы, обе руки, обе ноги, будь великодушна, я рыдаю. Твоя Ми».

Если Жанна сочтет эти слова странными и встревожится, то прекратит приводить план в исполнение. Она получит шанс.

Мики показала текст телеграммы До, и та не нашла его ни таким уж забавным, ни таким уж странным.

— А по мне так телеграмма прикольная, — заметила Мики. — Самое то, что нужно. Отправь ее, ладно? Жду тебя в машине.

За одним из окошек штемпелевал листки давешний парень, все в той же белой рубашке. Он заметил их сразу, как они вошли, и приблизился к ним. Он вышел вслед за Мики на улицу.

— Что вы собираетесь предпринять?

— Ничего, — ответила Мики. — Если хотите получить остальную часть денег, «предпринимать» придется вам. В пять, как закончите, дуйте на виллу. Прислуги не будет. Поднимитесь на второй этаж, первая дверь направо. Это ванная. А там разбирайтесь сами. Вам понадобится разводной ключ.

— Что им от вас нужно? — спросил парень.

— Представления не имею. Если я поняла правильно, вы тоже поймете. Ваш доклад — сегодня вечером в табачной лавке Лека. В районе десяти часов, если вы не против.

— Сколько вы принесете?

— Я смогу вам дать еще двадцать пять тысяч. Остальное вам, видимо, придется несколько дней подождать.

— Слушайте, до сих пор для меня это было несерьезно — так, девчачьи игры. Если тут вдруг запахнет порохом, то я пас.

— Раз я уже предупреждена, порохом не запахнет, — заверила его Мики. — К тому же вы правы: это просто девчачьи игры.

Вечером он ждал ее в маленькой улочке, где она припарковывалась и вчера.

— Не выходите, мы едем дальше, — сказал он. — Не хочу показываться с вами дважды в одном и том же месте.

Они проехали вдоль лекского пляжа, потом Мики взяла направление на Бандоль.

— С такими вещами я не связываюсь, — сказал он в машине. — Даже если б получил в десять раз больше.

— Вы мне нужны.

— Все, что вам надлежит делать, — это скоренько бежать к фараонам. Схему им рисовать не понадобится. Им достаточно будет отвернуть трубу и прочесть телеграмму: подружки охотятся на вас.

— Все намного сложнее, — сказала Мики. — Я не могу обратиться в полицию. Вы нужны мне, чтобы остановить это, но Доменика будет мне еще нужнее, и многие годы. Не пытайтесь понять, у меня нет желания вам объяснять.

— Та, из Флоренции, — это кто?

— Ее зовут Жанна.

— Ей так нужны ваши деньги?

— Честно говоря, не думаю. Или не в этом истинная причина, но это никого не касается. Ни полиции, ни вас, ни Доменики.

Больше она ничего не сказала до самого Бандоля. Они подкатили к казино в конце пляжа, но не вышли из машины, когда Мики выключила двигатель.