Западня от инквизитора
Шрифт:
Какое, наверное, разочарование тот ко мне испытывает из-за того, что я вернулась. И я ведь вернулась не одна, а с якобы возлюбленным.
Игнорируя взгляд Джона, я смиренно ждала решения.
— Что вы думаете? — Некогда мой друг оглянулся по сторонам.
По левую руку сидел старейшина Томас, а по правую Седрик. Я их помнила, но никогда часто не общалась. Оба относились к женщинам предвзято, считали их низшим сортом, потому что девицы не обладали развитой физической силой.
— Она ушла, своеобразно
— Она ведьма, Томас, — Седрик, наоборот, был иного мнения. Он не проникся к колдуньям, но обладал полезным качеством: отбрасывать ненужные, личные эмоции. — У нас мало лекарей, а раненых постоянно прибавляется. Да и умелый наемник всегда пригодится.
— Пригожусь, верно, — Райан закивал, услышав, что речь ведется про него. — Служа в отряде, я выяснил по каким датам и в какие часы отправляется обоз из банка, груженый золотом. Тот самый, что едет в королевскую казну. Смекаете, о чем я говорю?
Информацию о золоте все присутствующие восприняли бодро. Джон наклонился над столом.
— И расскажешь нам об этом просто так?
Инквизитор присвистнул.
— Я ведь не идиот. Конечно, нет. Мне нужно обещание, что добычу мы поделим честно.
— А что сам не обокрал обоз? Почему покинул ряды наемников?
Мне тоже стало интересно. Интуиция подсказывала, что Райан играет между ложью и явью. Он грациозно балансировал на этом острие, не падая вниз и не выдавая себя. Я и сама уверовала, что он из наемников.
— Двенадцать вооруженных человек охраняет обоз, — ищейка обошел меня по кругу и приблизился к столу. — Я уложу двух-трех, но девятый или десятый меня заколет. Я в жизни не смогу потратить все содержимое, но мне нужна одна десятая. Если вы согласны, я выдам вам все на блюдечке.
— Или ты расскажешь под пытками, — обескуражил его Джон.
Я вздохнула. Мне было известно, что пытать бродяги умеют.
— Меня? Наемника? — рассмеялся господин Эдвардс. — Скорее свиньи зимой запоют. Свои тайны я умею хранить.
— А Валери? Вряд ли она будет молчалива.
— А моей ведьмочке ничего не известно. Я достаточно нахлебался горя, чтобы не делиться ценными сведениями. Так что определяйся, Джон, — Райан гордо выпрямился. — Либо я член вашей банды, либо враг, которого ты вскоре убьешь. В каком состоянии я тебе полезен?
Позади нас раздался громкий шепот. Члены банды не выдержали и принялись обсуждать наглые слова ищейки. Золото для них было как магнит. Оно давало тепло, пищу и возможности. Без средств от преступников ничего бы не осталось. Даже катакомбы приходилось содержать и ремонтировать.
Я, признаюсь, тоже обомлела. Отчего-то уже знала, чем все закончится, но не могла не перестать восхищаться инквизитором. Одновременно обрадовалась и ужасалась.
— Хорошо, —
— Слушаюсь и повинуюсь, — усмехнулся мужчина.
— Валери, можно тебя на два слова? — обратился ко мне бывший соратник, а после повернулся к фиктивному жениху. — Ты не возражаешь?
Бегло осмотрев меня, Райан поднял брови, спрашивая мое согласие. Я кивнула.
— Если вернешь ее в целости, сохранности и не тронутой. Она моя невеста, не надо же об этом вопить на каждом углу?
— Не надо, мы поняли, — бесился Джон. Он встал из-за стола, обошел его и подал мне руку. — Это ненадолго, потом я верну тебе твою суженую.
Главарь банды подал мне руку, его пальцы в кожаных перчатках сдавили мои. На негнущихся ногах я последовала за мужчиной, попутно поймав ободряющий взгляд ищейки.
Тот ни о чем не волновался, не беспокоился. Видимо, полагал, что я справлюсь с допросом. Райан беспечно помахал мне, улыбнулся.
Меня отвели в личные комнаты Джона. Став первым и самым разыскиваемым бродягой, сменив на этом посту Оуэна, он не чурался вынужденных привилегий. У него был самый большой камин, самая большая кровать и богатое убранство.
Стены были украшены толстыми коврами, спасающими от сквозняков, на полу лежал такой же, цветастый, теплый и, признаться честно, уродливый. На полках стояло множество книг, а на столе догорало около пятидесяти свечей, что служило знаком о растрате. На другом возвышении поставили сундук с украшениями. Жемчужное ожерелье, сорванное с чьей-то шеи мерцало в отблесках.
Его кровать была застелена двумя одеялами и покрывалом из соболиных шкур. Даже одежда... Она изменилась. Сорочка из шелка, вторая рубашка из шерсти, тяжелый нагрудник.
Не знай я друга хорошо, я бы подумала, что тот красуется, хочет показать свою мощь, связи и возможности. Но Джон для меня не был закрытой книгой.
Эту роскошь он воспринимал как обычную необходимость, способ устрашения врагов и способ впечатлять своих соратников. Много ли видели голодные бедняки? Входя к нему, они искренне полагали, что тоже добьются подобных высот, связавшись с преступниками.
Едва за нами закрылась дверь, как брюнет налетел на меня и крепко обнял.
— Валери... — шептал мое имя друг.
— Джон... — я почти простонала.
Я скучала по здоровяку, он долго пребывал в роли моего защитника и брата.
Мужчина, отстранившись, позвал кого-то из коридора.
— Принесите шубу и теплое платье, — распорядился он и вновь воззрился на меня. — Ты совсем окоченела.
Он не трогал пострадавшую кожу, но отгибал мои холодные пальцы.
— Это нестрашно, мы в тепле.