Западный ветер - ясная погода
Шрифт:
В августе 1940 г., учитывая новую обстановку, Судзуки принялся энергично действовать. Вместе с оставшимися на воле лидерами Блока свободы он составил "План независимости Бирмы", по которому борьба за независимость должна была пройти в три этапа. На первом молодые бирманские добровольцы отправлялись из Бирмы в Таиланд, а затем в военные лагеря, организованные специально для них. На втором этапе они проходили полугодовую военную подготовку, в то время как на границе с Бирмой организовывались базы снабжения и склады оружия. Наконец, подготовленные бирманские офицеры проникали в Бирму и поднимали там восстание против британского владычества. Этот план был отправлен в Токио, где получил одобрение. Теперь надо было найти человека, который мог бы провести переговоры в Токио от имени бирманских националистов. Судзуки, изучивший к тому времени расстановку сил в Бирме, считал одной из наиболее вероятных кандидатур Аун Сана. И вот выяснилось, что этот необходимый японскому резиденту человек уже давно находится на территории, контролируемой японцами.
Судзуки получил фотографии Аун Сана и Хла Мьяина, а через несколько дней, 3 октября, предупрежденный через агентов Ба Мо в колониальной полиции о том, что ему грозит неминуемый арест, выехал из Бирмы. В первых числах ноября японцы без особых трудов нашли такинов в Амое, а 12 ноября Судзуки встречал их на аэродроме Ханэда в Токио - исхудавших, переболевших дизентерией и утомленных месяцами неизвестности.
Прибыв в столицу Японии, Аун Сан быстро понял, что от его действий и решений во многом зависит судьба его страны. Встреча такинов в Токио была тем более теплой, что менее чем за месяц до этого, 18 октября, английское правительство после долгих размышлений решило вновь открыть Бирманскую дорогу. Пребывание в Токио бирманских националистов, готовых на вооруженную борьбу ради достижения независимости, было козырем Судзуки. Используя старые связи и заводя новые, уверяя своих коллег по разведке и офицеров Генерального штаба, что можно овладеть Бирманской дорогой без лишних жертв, Судзуки требовал средств, людей, оборудования - и получал многое из того, что ему требовалось.
1 февраля 1941 г. было санкционировано создание организации "Минами кикан" ("Разведгруппа Минами" - по псевдониму Судзуки). Расходы на ее содержание согласились нести совместно армия и флот. Судзуки добился того, что "Минами кикан" подчинялась непосредственно Токио и местные военные власти в ее деятельность не должны были вмешиваться. Первоначально в разведгруппу входили шесть армейских и трое морских офицеров и семь гражданских лиц, в дальнейшем ее состав значительно расширился.
Пока утверждались штаты "Минами кикан", Судзуки и Аун Сан составили два документа, которые сыграли немаловажную роль в дальнейшем. Одним из них было "джентльменское соглашение" между Японией и Бирмой, которое, как можно судить из косвенных источников, было одобрено Генеральным штабом Японии, но вряд ли подписано кем-либо из государственных деятелей с японской стороны, тогда как Аун Сан подписал соглашение от имени будущего правительства Бирмы. В соглашении говорилось, что из националистических организаций и партий, желающих сотрудничать с Японией, будет организована единая Народно-революционная партия (НРП), которая создаст Армию независимости Бирмы (АНБ) во главе с японским командующим и советниками. НРП организует восстания во всех районах Бирмы во время вторжения туда АНБ. Как только Армия независимости отвоюет плацдарм в стране, Япония признает независимость Бирмы и обязуется защищать ее. НРП получит от Японии 200 млн. рупий, Япония же получит в Бирме экономические привилегии.
При чтении этого документа возникает впечатление, что он создавался скорее для токийских стратегов, нежели для людей, знакомых с обстановкой в стране. Восстание в Бирме организовать было практически некому, да и создать армию, способную разгромить английские гарнизоны, ни за пределами страны, ни внутри ее не было возможности. Этот план имел смысл только в случае войны, на что и намекал пункт о "защите" Японией Бирмы. Можно также предположить, что восстание в Бирме рассматривалось японским командованием зимой 1941 г. как один из предлогов для вторжения в эту страну.
Вместе с выработкой "джентльменского соглашения" в дни пребывания Аун Сана в Токио был конкретизирован "План независимости Бирмы". В этом документе уточнялось число патриотов, которые будут вывезены из Бирмы для военной подготовки, - тридцать, время окончания обучения и начала вооруженного восстания в Бирме - июнь 1941 г. Перед АНБ была поставлена и конкретная задача - немедленно после захвата Тенассерима наступать к северу для того, чтобы перерезать Бирманскую дорогу.
Уже в феврале "Минами кикан" отправила своих первых представителей в Бангкок. Одновременно в Рангун направился Аун Сан, который должен был отобрать будущих офицеров АНБ и организовать их отъезд из Бирмы. Торговым судам Японии было предписано сотрудничать с Судзуки в вывозе добровольцев под видом японских матросов.
1 марта два члена команды японского парохода, остановившегося в порту Бассейн под погрузку риса, проводили Аун Сана до безопасного места, где он переоделся и направился в Рангун. В ту же ночь он встретился с оставшимися на свободе такинами. Новости, которые он привез из Японии, воодушевили их, и они сразу же приступили к отбору кандидатур.
Впоследствии Ба Мо к другие консервативные политики сетовали на то, что они зимой 1940-1941 гг. были в заключении и не могли рекомендовать в число тридцати добровольцев своих людей. "Это привело к первому серьезному конфликту в Блоке свободы, - пишет Ба Мо, - впоследствии расстроило его внутреннее единство и в конце концов уничтожило эту организацию... То, что все отобранные для поездки в Японию принадлежали к одному и тому же политическому союзу, т. е. к такинам и их друзьям из числа студентов... превратило будущее политическое развитие Бирмы в фракционное и персональное в своей основе". По мнению Ба Мо, в случае отправки в Японию представителей не только левых сил, но и правых партий был бы заранее создан национальный фронт и развитие Бирмы стало бы гармоничным и мирным.
Разумеется, отправка из Бирмы для обучения военному делу и затем возвращение в нее "тридцати товарищей" - явление беспрецедентное в истории Юго-Восточной Азии и Второй мировой войны. Три десятка молодых людей, прошедших курс военной подготовки за границей, не только стали ядром национально-освободительной армии страны, но и в течение многих лет после этого играли ведущую роль в политической жизни Бирмы. Однако утверждение Ба Мо, что такинами руководили при отборе добровольцев фракционность и желание пристроить "своих", неверно. Во-первых, движение такинов, возникшее еще в первой половине 30-х годов, не являлось политической партией. В "Добама асиайон" входили люди самых различных политических устремлений. Во-вторых, сам Ба Мо вынужден признать, что обстановка строжайшей секретности, в которой происходила отправка "товарищей", привела к тому, что обращаться можно было лишь к тем, кого ты знаешь и кому ты веришь. Тем не менее Аун Сан, стараясь по возможности сохранить при отборе принцип паритета, обратился к жене Ба Мо и предложил ей также представить кандидатуры. Ба Мо туманно и не очень доказательно пишет, что якобы его жена кого-то нашла, но к тому времени такины уже уехали из Бирмы.
Истина заключается в том, что среди членов партии "Синьета", которую представлял в Блоке свободы Ба Мо, было весьма трудно найти кандидатов для поездки в Японию. Профессиональные политики из окружения Ба Мо либо его телохранители не могли стать костяком народной армии, да и вряд ли стремились к этому. Иное дело - такины. Когда Аун Сан вернулся в Бирму, он встретил своих сподвижников по университету, по Студенческому союзу, готовыми к борьбе. Именно среди них и проходил отбор "тридцати товарищей". Элемент случайности, конечно, присутствовал, но не более, чем при любом другом способе отбора. Двадцатилетние студенты и служащие слабо представляли, что их ждет. Неудивительно, что в последующие годы они оказались в различных политических лагерях. Но до того как Бирма достигла независимости, "тридцать товарищей" оставались вместе, объединенные общностью устремлений. Молодым людям была предоставлена возможность сделать рискованный шаг ради независимости своей страны. Мы не знаем, сколько отказалось, зато всем в Бирме известны имена тех, кто согласился.
Обучение бирманских патриотов проходило на Тайване. Так как восстание в Бирме было назначено на июнь 1941 г., а бирманцев окончательно собрали в лагерь в апреле, то времени было в обрез и 15 инструкторов, приставленных к рекрутам, получили приказание выжать из них все возможное. Бирманцы были заняты почти круглые сутки. Теоретические занятия чередовались с марш-бросками, ночными походами, штыковыми атаками, стрельбами и т. д. Программа была бы нелегка и для курсанта японского военного училища, подготовленного к ней предварительной муштрой, для бирманцев же, вообще не имевших представления о военной дисциплине и трудностях военной службы, жизнь в лагере оказалась настолько тяжелым испытанием, что некоторые из них подумывали о побеге, другие - о восстании. Курсанты тяжело болели, страдали от недоедания. К тому же их волновало отсутствие вестей из дома. Впрочем, новости из внешнего мира вообще приходили с опозданием и к тому же в искаженном виде.
В июле курсанты узнали о нападении Германии на Советский Союз. Это известие потрясло многих из них. Ранее речь шла лишь о том, чтобы с помощью одной империалистической державы освободиться от владычества другой, ныне оказалось, что "тридцать товарищей" очутились в лагере врагов государства, перед которым многие из них преклонялись. Курсанты не знали, что вооруженное восстание в Бирме было снято с повестки дня. Оно откладывалось вообще в случае, если все японские силы будут направлены против СССР, и становилось не более чем вспомогательной задачей, если японские армии пойдут к югу. А так как время шло и бирманцы полагали, что о них забыли, их настроение и отношение к Японии изменились к худшему. Один из инструкторов в лагере вспоминал, что некоторые из бирманцев в эти дни открыто начали говорить "о своем недоверии к японцам".