Запах серы
Шрифт:
К 5 часам мы достигли соли и, как и надеялись, покатили, словно по асфальту. Еще 20 минут, и покажется лагерь… Нет, шнурок рвется уже в который раз, причем в тот самый момент, когда мы проезжаем залитое рассолом пространство! Успев набить (и обжечь неоднократно) руку на починке, я покорно полез в мотор, когда Франко вдруг радостно объявил: «Грузовик».
Действительно, на горизонте возникла черная точка. Прощай узлы на шнурках — сейчас у нас будет настоящий привод! Через четверть часа высоко поднятый кузов «унимога» замер рядом с нами. В кузове я с удивлением увидал Аберру. Ему-то какой резон было возвращаться? Прекрасно видимые следы привели бы спасателей прямым ходом к нам.
— Он вернулся не из-за вас, — сказал шофер. — Надо найти Виктора…
— Виктора? Разве он не в лагере?
Оказалось, полчаса спустя после выхода в путь Виктор упал как подкошенный: солнечный удар… Аберра уложил его под колючим кустом, устроил, как мог, удобнее, оставил свою флягу и быстрым шагом двинулся в лагерь, водрузив на плечи ружье. Тут следует уточнить, что Аберра был чемпионом по марафонскому бегу своей провинции, а эфиопы, как известно, одни из лучших марафонцев в мире. И все же — бежать после суточного похода, доведшего до изнеможения четверых его спутников, к тому же по солнцепеку в часы, когда термометр показывал 42° в тени… Но вот он перед нами живой и невредимый, такой же неунывающий, готовый вести нас на поиски Виктора!
Еще через 2 часа грузовик привез Виктора в лагерь. Он сказал нам, что днем мы проехали буквально в 50 метрах от него, а чуть дальше остановились для очередной починки «привода». Но он настолько ослабел, что был не в силах ни приподняться, ни махнуть рукой, ни даже прокричать. Последняя надежда на спасение рухнула. Если бы Аберра прямиком не направил грузовик к пыльному кусту колючки — одному из тысячи в округе, под которым оставил подопечного, Виктор был бы сейчас мертв…
Счастливо окончившееся происшествие благотворно сказалось на нашем дальнейшем поведении. В целом я был даже доволен, что оно случилось: происшествие умерило пыл молодых членов группы, недооценивавших опасностей Афара и чувствовавших себя богатырями. Но пойди урезонь их — они сочтут тебя старой калошей! К тому же я знаю за собой эту склонность — постоянно твердить об осторожности, в результате чего на твои призывы перестают обращать внимание.
Не так просто поддерживать в экспедиционной группе здоровую атмосферу, сохраняя за собой решающий голос. Думается, искусство руководителя заключается в умении ориентировать, но
не с помощью указаний и запретов, а опосредованно. Это заставляет сталкиваться с бесконечными проблемами, кроме периода работы, когда надо принимать мгновенные решения. В остальное время приходится долго думать, что сказать и как сказать. Отдать приказ, пользуясь своим положением, — простейший выход! — означало бы выказать слабость под маской силы. Лучше всего добиваться согласия со своими предложениями; естественно, требуется дополнительная энергия на ораторские предосторожности, что усиливает усталость и в без того нелегких экспедициях.
Кроме проблем личного порядка возникает еще масса групповых сложностей. Поэтому, чем однороднее и гармоничнее группа, тем меньше трений. Это теория, а на практике все выходит гораздо хуже. Лишь перед шестой экспедицией в Афар я смог окончательно убедить себя, что надо подбирать спутников исходя из их характеров, а не только основываясь на их научной компетенции и энтузиазме.
Геотермические исследования
По счастью, не все наши походы сопровождались такими волнениями. Но все были нелегки. Дни шли за днями, геологические наблюдения становились все урожайнее. Вернее, Афар оказывался еще интереснее, чем мы предполагали. Важно было «прослушать» его в нужных точках, а это требовало участия вертолета и наличия приборов, сгинувших куда-то вместе с кораблем, огибавшим Африку. Хуже ситуации не придумаешь.
Две недели прожили мы на искристой соляной льдине. Наконец на пятнадцатый день пришла радиограмма, что наше судно вошло в Джибути. Значит, через день-другой оно должно было прибыть в Массауа. Однако прошла долгая неделя, прежде чем корабль причалил в порту назначения.
Часть группы отправилась в Массауа принимать оборудование, остальные продолжали работу. Но без транспорта мы были связаны по рукам и ногам. Ги Боннэ, 10 лет назад участвовавший в экспедиции к лавовому озеру Ньирагонго, занимался сейчас аномалиями магнитного поля в соляной долине. Гуго Фор исследовал результаты эрозии и следы доисторического человека. Лучший ученик профессора Маринелли — Франко Барбери занимался вулканическими породами. Марино Мартини брал пробы воды из горячих соляных источников для последующего их анализа в своей флорентийской лаборатории. Сам я пытался найти ключ к разгадке морфологии района. Конечной целью этого комплексного изучения тектоники было составление картины региональной «архитектуры».
Впервые в жизни я столкнулся в полевых условиях со столь грандиозной проблемой, как подвижка континентов, бередившей мое воображение с тех давних пор, что я читал дерзновенные и вызывавшие тогда столько нападок пророчества Аргана и Вегенера. Тектоника — наука, волнующая не только теоретиков; вопреки бытующим представлениям она имеет важное экономическое значение, поскольку обусловливает местоположение металлоносных руд, нефтяных залежей и геотермических полей.
Уже в первые дни мы обнаружили в Афаре значительную концентрацию магнитного железняка. Но больше всего нас поразило обилие геотермических источников. Лет десять назад я «обжегся» — в данном случае это будет самое точное слово — на геотермии, когда мой доклад без всякого обсуждения и надгробных речей был похоронен в архиве. Речь шла об огромных ресурсах подземного пара в архипелаге Новые Гебриды. Преобразованная в электричество, энергия пара могла бы обеспечить дешевую очистку никеля, добываемого на крупном соседнем острове Новая Каледония. Между тем руду продавали в необработанном виде либо возили для ее очистки уголь из Австралии или нефть бог знает откуда. Несмотря на тот факт, что Италия уже тогда вырабатывала в год более 2,5 миллиарда киловатт-часов, а Новая. Зеландия пустила первую геотермическую электростанцию мощностью 130 тысяч киловатт, облеченные властью лица игнорировали идею использования геотермии. Лишь после того, как нефтедобывающие страны резко повысили цену на жидкое топливо, ответственные за судьбу нашей экономики лица переменили свое мнение на сей счет. Кстати, Соединенные Штаты, Советский Союз, Япония и другие страны уже давно использовали подземное тепло для различных нужд…
С первых шагов в Афаре мы с Маринелли убедились, что здесь есть все условия для эксплуатации дешевой геотермической энергии. Афар — район активного вулканизма, а следовательно, тепло находится близко к поверхности. Наличие мощных пластов проницаемых пород обеспечивает хорошую подземную циркуляцию воды. Уникальная впадина предоставляет необыкновенно благоприятные условия для накопления кипящей воды и пара. Наконец, там и тут прослеживались слои непроницаемых пород, что служило надежной «крышкой» подземным резервуарам. Обо всем этом мы поставили в известность эфиопские власти, которые очень серьезно отнеслись к нашим предложениям.
Завязли…
Шел уже восемнадцатый день нашего пребывания в Ас-Але. Безжизненное место посреди огромной слепящей долины, придавленной грузом враждебного солнца и окаймленной вдали уступами, было не лишено своеобразной красоты. Каждое утро мы совершали рейды к югу, северу и западу (на востоке жидкая грязь преграждала путь).
На юге мы добирались до края вулканического хребта, где обнаружили признаки месторождений хлористого калия, магнитного железняка, фосфора. Там же отчетливо выделялись своим цветом застывшие потоки трахитов и риолитов, первый визит к которым едва не стоил жизни нашему другу Виктору.
На север мы двигались по дороге, соединявшей копи Далола с бухтой Мерса-Фатма, и, не доезжая до побережья, сворачивали вправо и влево, насколько позволяла местность.
Путь на запад ограничивал гигантский уступ Эфиопского нагорья, где Боннэ и Фор нашли интересный для себя материал. Магнитное поле резко возрастало на границе между соляной долиной и горами, а оставленные морем следы — предмет изучения Фора — говорили о прошлом этого района.
На восемнадцатый день мы приняли радиограмму: ребята на наших машинах с оборудованием прибыли в Зулу… Зула была рыбачьей деревушкой на полпути от Масеауа до Мерса-Фатмы, километрах в двухстах от лагеря. Дорога там была сносная, позволяла ехать со скоростью 20 километров в час, так что к концу дня они должны были появиться. Решено было отправиться им навстречу, вернее, поработать к северо-западу от Далола и возле Мерса-Фатмы нагнать товарищей. Так оно и вышло: снедаемые нетерпением, мы второпях закончили дневное задание и, проехав Мерса-Фатму, увидали впереди белую малолитражку «рено-4». Ее номер, выданный в департаменте Верхняя Сена, смотрелся здесь диковато! За рулем восседал младший член экспедиции Жак Варе. Едва мы поздоровались, как из-за дюны выполз грузовик «савием» с Кавийоном за рулем и Маринелли в качестве пассажира. У каждого нашлось что порассказать, возбужденные голоса звенели на милю окрест. Наконец появился вездеход Антонио и «лендровер», ведомый Микеле.