Запах «Шипра». Сочинский вариант
Шрифт:
Аллахова вела разговор спокойно и уверенно, в ее поведении не было наигранности.
Я слушала ее и понимала, как нелегко будет здесь что-либо узнать.
— Евгения Сергеевна, — продолжала Аллахова, — я передала Олегу Владимировичу вашу просьбу. Кажется, она не доставила ему особых хлопот.
— Какие пустяки!— подтвердил Колесов.
Он поднял с пола портфель, отличный современный портфель, размером с хороший чемодан, щелкнул бронзовой пряжкой и вытащил бутылку..
— Вот — «Ереван». Как
— Спасибо!
— Прошу вас. Одной бутылки вам хватит?… Пока, разумеется!
— О, вполне.
Колесов достал из портфеля такую же вторую бутылку.
— Тогда эту мы разопьем за знакомство. Светлана Павловна, надеюсь, нам разрешит.
Аллахова погрозила пальцем шутливо:
— В рабочем помещении, Олег Владимирович!
— Рабочий день закончился.
— Все равно, что подумает о нас Евгения Сергеевна!
Колесов повернулся ко мне:
— А что подумает Евгения Сергеевна?
Конечно, все это была немудрёная разведка, дешёвая игра. Но, тем не менее, это была разведка.
— Думаю, что это ценное предложение.
— Видите, Светлана Павловна! На молодёжь всегда можно рассчитывать, Валюша, милая, добудь-ка нам рюмки.
— Чего их добывать, — отозвалась Бессонова. — Вон они, в тумбочке, там же, где стаканы. Что, не знаете?
Бессонова явно выходила из игры.
— Валюша! — вступила Аллахова. — Откуда Олегу Владимировичу знать, где у нас рюмки? Достань, пожалуйста.
Колесов подтащил к дивану низенький журнальный столик, который стоял у стены, снял с него какие-то бумаги и рекламные проспекты. На полированной столешнице виднелись многочисленные кольцевые отпечатки.
Бессонова, насупившись, достала из тумбочки пластмассовое блюдечко с рюмками. Колесов ловко откупорил бутылку.
— Мне немного, — сказала Аллахова.
— Я не буду, — отказалась Бессонова.
Я понимала, что сейчас происходят «смотрины», меня проверяют «на вкус и на цвет».
Колесов был понятен, его интерес ко мне элементарно прост. Но доверие Аллаховой нужно еще завоевать. В ее глазах я должна стать этакой лихой бабёнкой, которая если еще не научилась ловчить и воровать, то и не против того, чтобы этому научиться, а пока любит пожить в свое удовольствие, не делает из моральных вопросов проблем и умеет пить.
Это была роль Нилы Снижко из первого акта…
Только здесь была не сцена, здесь все было всерьёз. Делам Колесова и Аллаховой соответствовали вполне настоящие статьи Уголовного Кодекса. И в бутылке, которую держал Колесов, находился не чай, как на сцене, а настоящий коньяк, который нужно было пить.
Что ж, я и буду пить!…
Я молча подвинула Колесову свою рюмку. Я не сказала: «Ах, мне немножко, чуть-чуть!» Он налил половину, помедлил. Я молчала. Тогда он наполнил рюмку до краев и себе налил столько же. Из портфеля достал целлофановый пакет с засахаренными дольками лимона, надорвал его и положил на стол.
Я заметила, что Аллахова с любопытством поглядывает на мою порцию коньяка — рюмка была внушительной.
Колесов произнес обычную формулу:
— Со знакомством!
Однако ни он, ни Аллахова не пили, а продолжали за мной наблюдать. И тогда я махом выпила весь коньяк. Не спеша поставила рюмку на стол.
— Ну, вы молодец! — сказала Аллахова.
Я сделала вид, что не сразу, поняла, к чему относится эта похвала, потом пожала плечами, как бы говоря: «Ну, подумаешь, какие пустяки!»
Колесов пододвинул мне пакет с лимоном. Я взяла одну дольку, аккуратно стряхнула с нее сахар. Я боялась здесь «пересолить», но, кажется, всё сошло. Только Валюта взглянула на меня с брезгливым сожалением.
Надо было рассчитываться с Колесовым. Я положила бутылку в свою сумку и достала из нее четвертную.
Колесов было запротестовал, и весьма энергично:
— Бога ради, Евгения Сергеевна!
— Нет-нет! — заявила я. — Вы еще успеете подарить мне следующую бутылку.
Я решительным жестом положила деньги на стол. Он вздохнул, пожал плечами и полез за бумажником.
Он не успел его достать. В кабинет быстро вошла, почти вбежала уже знакомая мне бронзово-рыжая заместительница Аллаховой. Увидя меня — постороннего человека, — она несколько замешкалась.
— Ты чего, Таня? — спросила Аллахова.
В это время дверь слегка приоткрылась и мы заметили в просвете синюю милицейскую форму.
4
Это был очень молодой лейтенант милиции, он вежливо задержался на пороге.
— Разрешите?
— Пожалуйста, — ответила Аллахова.
Лицо ее стало чуть напряженным.
Колесов поспешно поставил на пол недопитую бутылку с коньяком. Потом заметил деньги на столе, смял их в кулаке, сунул в карман. Бессонова откинулась на спинку стула и, широко открыв глаза, со страхом и ожиданием уставилась на лейтенанта.
Если лейтенант и обратил внимание на ту оторопь, которая охватила при его появлении всю компанию, то вряд ли сделал из этого какой-нибудь вывод.
Даже я растерялась поначалу, подумав, что районное отделение милиции, нащупав в своем районе какие— то следы деятельности Аллаховой, решило проявить самостоятельность и инициативу. Но тут же я сообразила, что в таком случае все было бы сделано иначе.
Аллахова поняла это, вероятно, даже раньше меня.
Сейчас она уже просто приветливо и внимательно разглядывала лейтенанта. Тот козырнул, представился: