Запасные варианты для молчаливого влюбленного сердца

Шевченко Надежда

– Поленька, вы только конфету долго в сумке не храните. Изысканность вкуса шоколада требует, чтобы пробовать, а не хранить десятилетиями в сумке. – провел рукой по подбородку Глеб.

– Появится время, то я обязательно попробую вашу изысканную конфету.

– Вы от нее улетите! Я вам это обещаю!

– Да? – посмотрела на Глеба я. – Да я лучше постою или посижу, а лететь я никуда не хочу.

– А здесь вы улетите. Ой, да ладно с этой конфетой. – все больше и больше наклонял голову ко мне друг Тюти. – Поленька, вы мне так и не

ответили про вашу семью. Есть ли у вас родные в Москве? Братья или сестры?

– Да, что вы ко мне пристали! – возмутилась и отодвинулась на край скамейки я. – Вы в больницу ко мне пришли, чтобы спросить про моих родственников или к своему другу Тюте?

– Изначально пришел к Тюте, но я тут увидел вас. Мы как бы знакомы со вчерашнего вечера. Вы, что, Поленька, подзабыли?

– Мы с вами не знакомились. – напомнила я. – И словом вчера не обмолвились. Я с вами не разговаривала. Да и не хочется мне с вами разговаривать.

– А почему? – сделал обиженное лицо и подсел поближе он. – Я, что настолько страшный? Я вам не приятен?

– У вас своя жизнь, у меня своя. – развела руками я. – И хватит ко мне подвигаться! Свою голову на мое плечо ложите. Уберите свою голову. Глеб, вы идите, куда хотели идти.

– Да успокойтесь вы. Вам что плечо жалко? – заулыбался Глеб.

– Жалко! – сожмурила глаза я.

Я про себя подумала: «да когда все это закончится? Когда же Глеб уйдет? Он ко мне пристал и не отстает. Да и наглости не занимать! Слишком самоуверенный тип! И через чур наглый! Сколько в нем наглости! Таких наглых поискать и нигде не найдешь».

– Я вас конфетой угостил, а вам какого – то плеча жалко. – пристально взглянул в мои глаза он. – Голова же у вас целая, плечо присутствует. А почему не воспользоваться плечом, на котором красивая живая голова.

– Да, вы что несете? – слетела со скамейки я. – Не надо мне ничего говорить про мою живую голову. Сидите в больничном коридоре один. Я вас выслушивать не собираюсь, и не подходите ко мне. Я пошла. – развернулась я.

– Полюшка, да вы что нервничайте? Стойте вы! Пожалуйста, остановитесь! – подлетел ко мне Глеб. – Сейчас такая жизнь, что никогда не знаешь, когда на тебя сверху упадет кирпич. Неприятности приходят всегда оттуда, откуда их не ждешь.

– Я вас услышала, а теперь идите к приятелю Тюте. – показала рукой на дверь палаты я.

– Так вы мне не ответили на вопрос.

– На какой?

– Есть ли у вас в Москве братья или сестры? – повторно задал вопрос Глеб.

– Есть брат. – заморгала ресницами я. – Мой двоюродный брат Вовка.

– Это хорошо. – улыбнулся он.

– Что хорошего? – заинтересовалась я.

– Да так, ничего! – отмахнулся Глеб.

И тут подбежала моя подружка. Она увидела меня и Глеба. Нахмурила брови и не сдержалась, сказала:

– Вы?

– Я! – ровно держал спину он.

– А вы, что делайте в больнице? Вы, что за нами следите? – ляпнула Ларка. – Вам, что от нас нужно?

– Да ничего! – пожал плечами он. – Я пошел. Приятного вам дня, дамы!

Глеб развернулся и зашел в палату Тюти.

– Поля, ты меня удивляешь. – вытаращила глаза подруга. – Я потом с тобой поговорю. Некогда с тобой болтать, но вот вечером жди разговора. Сразу скажу, что разговор будет не из приятных. Вечером поговорим.

Лара подошла к соседней палате Тюти и зашла туда. Я осторожно на цыпочках зашагала к двери, где находился Тютя. Я левое ухо приложила к двери, навострила уши и взглянула в замочную скважину.

Глава 7

Глеб орал на Тютю:

– И что разлегся? – нервничал он. – Где то, что ты должен мне вернуть?

– Глеб, ну, что ты в самом деле? Я себя плохо и неважно чувствую. – постанывал Тютя. – А ты «должен вернуть». Я когда выйду из больницы, то я обязательно все верну.

– Вот не надо прикладывать руку груди. – расхаживал по всей палате Глеб. – Не строй из себя больного. Я все твои фокусы знаю. И вот эти дешевые спектакли поднадоели. Ты за кого меня держишь? За полного идиота? Тютя, ты что, в самом деле, думал, что я поведусь на твой дешевый разыгранный спектакль? А, Тютя?

– Глеб…

– Что, Глеб? – перебил Тютю он. – Год назад, что вытворил не помнишь? Что вылупил свои глазенки? Так я тебе напомню, Тютя! Вспоминай! Поехали мы в лес за грибами. А вместо грибов насобирали одни неприятности! А из – за кого насобирали неприятности? Из – за нашего друга Тютина! Он у нас молодец! Удружил всем друзьям! Сходили в лес по грибочки. Какие вкусные были грибочки! Да, Тютя?

– Глеб, что ты вспоминаешь, что было год назад. – высунул руки из род одеяла он. – Это было очень и очень давно. Нашел, что вспоминать! Пошутил я над вами, что такого? Никто же не умер! Навел панику из – за нечего.

– Не из – за чего, Тютя? – встал по средине палаты Глеб. – А кто же у нас потерял сознание? Я?

– Мне, правда плохо стало. – почесал шею Тютя. – Я споткнулся, у меня закрылись глаза. Вы ко мне все трое подбежали, я сделал вид, что без сознания. Вы забегали как муравьи в курятнике.

Я усмехнулась.

– Открыл глаза и смотрю, что вы все трое носитесь по поляне: ты, Геша и Игорь. Нашли какого – то дядечку в лесу, он вызвал для меня скорую. Ну, я и решил, что посмеюсь над вами. Продолжал делать вид, что я в отключке.

–Ха! Дядечку! Тютя, ты полный идиот! – показал указательным пальцем на Тютю Глеб. – У нас связь на телефоне не ловила. Мы увидели Афанасия Александровича с лукошком в руке. Я подлетел к нему и попросил вызвать для тебя, идиота, скорую помощь. Он, конечно же мне не отказал. А ты знаешь кто это был?

– Знаю! – захихикал Тютя. – Это был Афанасий Александрович.

Глеб гневался:

– Тебе все хаханьки! Это не просто Афанасий Александрович, это не последний человек в городе! С ним шутить нельзя. С такими людьми не шутят.