Записки бандитского адвоката
Шрифт:
– В законники производят во время воровской сходки путем так называемой коронации. Она похожа чем-то на прием в партию: должно быть не менее двух рекомендаций от воров. На самом деле никто не может сказать, в какой обстановке должна проходить коронация.
Причем мои клиенты, которых я спрашивал об этом, как-то уклонялись от ответа: у каждого была своя коронация.
Обычно коронуемый получал определенную кличку и право носить воровскую татуировку. Однако звание вора в законе всегда требовало подтверждения на зоне. В противном случае он не заслуживал уважения среди зэков и его опускали в разряд мужиков –
Петруха
Весной 1996 года было возбуждено уголовное дело против Петра Козлова, по кличке Петруха. Он ехал на своем «Мерседесе-600», и в районе Киевского вокзала его неожиданно заблокировали несколько милицейских машин, в одной из которых находились руоповцы. Петруха попытался уйти, но по машине был открыт шквальный огонь, и она, потеряв управление, врезалась в столб. Водитель не пострадал, поскольку автомобиль был бронирован. Милиционеры тут же обыскали машину и нашли пистолет «ТТ», что и послужило основанием для задержания Петрухи и препровождения его в Бутырку.
Петр Козлов был невысокого роста, худощавый, с короткой стрижкой и открытым простым лицом.
Во время нашей первой встречи в СИЗО я наклонился к нему и прошептал, от кого я направлен в качестве адвоката. Такая процедура была обязательной, поскольку если клиент не знал адвоката, то у него всегда возникали сомнения, не является ли он «засланным казачком», то есть адвокатом со стороны правоохранительных органов. Поэтому паролем в таких случаях служат имена тех, кто приглашает адвоката и, естественно, хорошо знаком подозреваемому.
Мы разговорились. Несмотря на то, что Петруха долгое время провел в местах лишения свободы, он успел подружиться с такими известными ворами в законе, как Огонек, Степа Муромский, основатель мазутинской бригады Петрик, Дзнеладзе, Лексик и многими другими. Сам лично короновал Гурама Баланова, которого сделал своим ставленником в городе Орске, откуда сам был родом. Однако Петруха, несмотря на уголовный опыт и знакомство со многими авторитетами, принадлежал к ворам так называемой новой формации. Он не употреблял наркотиков, мало пил и постепенно отошел от криминала. Я узнал также, что Петруха достаточно серьезно занимается бизнесом. Он и его команда взяли под опеку поставку в Звенигород товаров народного потребления, продуктов питания, стройматериалов. Он фактически был владельцем нескольких фирм, специализирующихся на торговле нефтепродуктами. В нефтяном бизнесе ему активно помогал Гурам Баланов.
Петруха со своими людьми в основном базировался в подмосковном городе Звенигороде, где кроме его бригады действовали еще две группировки. Но они мирно уживались. Говорили, что у Петрухи были враги, но в последнее время он отошел от криминальных дел, спокойно и тихо жил в Звенигороде и занимался коммерцией.
С моим коллегой из Московской областной коллегии адвокатов мы стали активно разрабатывать позицию защиты Петрухи на суде. Собирали всевозможные справки, документы, свидетельствующие о невозможности его пребывания в следственном изоляторе, то есть об изменении меры пресечения. Но первая попытка освободить его из-под стражи не удалась.
На меня вышел человек, который назвался другом Петрухи, попросил встретиться. Он был из другой группировки. Меня удивила его информированность: откуда он знает, что я адвокат Петра Козлова?
Во время встречи незнакомец сказал, что нормально относится к Петрухе и никаких претензий к нему не имеет.
– Но вы, а может быть, и другие люди пытаетесь досрочно освободить Петруху из-под стражи. Так вот, у Петрухи есть серьезный конкурент и противник, – и назвал его имя. – Он имеет претензии к нему. И если сейчас он выйдет из Бутырки, то не исключено, что на него совершат покушение. Пожалуйста, – попросил он меня, – скажите ему об этом, а там пусть сам решает.
Почему незнакомец выдал мне эту информацию?
Возможно, это была провокация. Однако после некоторых колебаний я все же решил передать этот разговор Петрухе. Выслушав о предупреждении моего таинственного собеседника, Петр помолчал, а потом попросил меня прийти через несколько дней.
Когда мы снова увиделись, он сразу сказал:
– Да, пожалуй, не будем торопиться. Отложим пока вопрос об освобождении. А там мои ребята «пробьют» ситуацию.
Вскоре Петра Козлова перевели из Бутырки в «Матросскую тишину» и поместили на больничку. А спустя еще некоторое время Киевский районный суд освободил его из-под стражи. Когда он вышел на свободу, я не сомневался, что мы никогда больше не увидимся и вряд ли он обо мне вспомнит. Не секрет, что к адвокатам, как и к врачам, люди обращаются только в минуты несчастья. Но как же я был удивлен, когда Петр Козлов позвонил мне в консультацию.
На следующий день мы встретились с ним в одном из уютных кафе. Петр подъехал на шикарном «шестисотом» «Мерседесе». В кафе он вошел вместе с двумя охранниками, а еще какие-то люди остались сидеть в машине. Петр был в элегантном черном костюме и светлой рубашке с темным галстуком. Аккуратно выбритый, с симпатичной прической, он выглядел бодро и держался непринужденно. Как же сильно все-таки меняются люди, выйдя на свободу. Вместе с Петрухой приехал и его крестник – Гурам Баланов.
Петрухе надо было проконсультироваться по вопросам нефтебизнеса. Они с Балановым разработали и хотели осуществить новую программу. Но возникли некоторые вопросы.
Мы разговаривали долго. Баланов, коронованный Петрухой, относился к нему с почтением, считая его как бы своим «опекуном». Я и подумать не мог, что через несколько месяцев они оба погибнут.
В сентябре 1997 года, отдыхая в подмосковном пансионате в районе Звенигорода, я совершенно случайно узнал, что в воскресенье попал в аварию и разбился насмерть Петр Козлов. Я долго думал, идти на похороны или нет. Обычно не принято, чтобы адвокаты ходили на похороны своего клиента. Но так как похороны должны были состояться буквально в нескольких километрах от пансионата, я все же решил пойти.
Я набрал телефон Петра, мне ответил мужской голос, наверное, это был кто-то из его помощников. Я представился и спросил, когда можно приехать проститься с Петром.
– Приезжайте завтра в Успенский собор, часов в двенадцать. А похороны будут на городском кладбище Звенигорода.
В Успенском соборе меня поразило обилие людей, которым было тесно в небольшой подмосковной церкви. Проводить вора в законе в последний путь приехало больше сотни человек. Двор храма и близлежащая узкая улочка были забиты многочисленными автомобилями самых разнообразных марок.