Записки экстремиста
Шрифт:
На том же самом месте, где утром стояла подбористая машина отца, чернели сейчас три большие осадистые зверюги, в каких ездили руководители города.
Около вагончиков, зорко простреливая глазами свободное пространство вокруг них, бродило несколько молодых людей с военной выправкой.
Воды ни в одном из рукомойников не было. Ее всю израсходовали утром, а новую еще не подвезли, и мне с Магистром и Рослым, тоже работавшими под землей, побренчав сосками, пришлось пойти на встречу в том виде, в каком мы поднялись, — с грязными руками
Делегацию Дома власти возглавлял сам глава города. Вместе с ним приехало еще четверо.
Ответно, с нашей стороны, Волхв выставил тоже пятерых.
— Что? Все? — недовольно спросил глава города, когда мы все вошли в вагончик.
Остальные руководители потянулись к нам было здороваться, но подать наши грязные руки мы им не могли и ответили лишь демонстрацией своих лапищ.
Мы сели к столу, и глава города, пристукнув крупными толстыми пальцами, сказал все тем же недовольным голосом:
— Давайте сразу к сути. У нас еще важных дел полно. Доложи, — кивнул он одному из приехавших с ним.
Руководители города прибыли к нам с ультиматумом. Отныне, заявили они, пятьдесят процентов того, что производится из сэкономленного, выгаданного, будет у нас изыматься. Металл, цемент, лес…
— Это будет по справедливости, — не давая никому из нас возразить, сказал глава города, едва тот, что предъявлял нам ультиматум, умолк. — Оказывается, у нашей промышленности громадные резервы. Вы их вскрыли. За это вам спасибо. Но откуда у вас сырье, за исключением металлолома? На чьем оборудовании тот же цемент производится? То-то и оно! Пятьдесят процентов — это еще по-божески,
Рослый не выдержал и ворвался в речь главы города, перекрыв его голос своим:
— Даете вы, а! Да совесть у вас есть? Мало того, что палец о палец для метро не ударили, на чужой хребтине едете, так вы тут еще и урвать хотите! Не сеяли, не жали, а ложку приготовили!
— Ну, это вы позвольте! Это вы позвольте! — все повторял, пока Рослый говорил, пытаясь остановить его, один из приехавших с главой города. И когда Рослый умолк, прокричал: — Это как это пальцем о палец не ударили? Это вы позвольте! А откуда вы электроэнергию берете? Из атмосферы? Ничего подобного, из городской сети!
Магистр, невозмутимо-спокойный обычно, словно бы даже замкнуто-высокомерный, сидел с иронической, веселой усмешкой на губах.
— То, что вы собираетесь сделать, — сказал он своим внятным, ясным голосом, — называется на вашем же кабинетном языке «перекрыть кислород». Попросту удушить. Забава, достойная палача. Не мытьем, решили, так катаньем?
— Слушайте! — обращаясь к главе города, преданно ища глазами его глаза, возмущенно воскликнул тот, что предъявлял ультиматум. — Слушайте, ведь они нас оскорбляют! Забава палача, видите ли!
Глава дал ему заглянуть себе в глаза и перевел взгляд на Магистра.
— А хоть и катаньем! — сказал он. — Именно катаньем, очень верно. Потому что никакое метро
— Если вы так считаете, что метро не нужно, зачем же давали тогда сообщение в газете? — спросил я.
— Вот и плохо, что дали, — бесстрастно отозвался глава города.
— Но почему-то же дали? — снова спросил я.
— Почему-то дали, — бесстрастным эхом откликнулся глава города.
— Так почему?
— Давайте без ненужных дискуссий, — больше не удостаивая меня ответом, сказал глава города. — Вскрылись громадные производственные резервы, и мы не можем, чтобы они пропадали впустую. Решение наше окончательное и обсуждению не подлежит.
Волхв, сидевший всю эту пору молча, рассмеялся.
— Ай-я-яй! — сказал он. — Эк вы блефуете: на руках шестерка, а пытаетесь сдать за туза. Никакое ваше решение не окончательное, вы вынуждены считаться с нами, оттого и приехали. Оттого и таким вот обширным составом, — повел он руками вдоль их ряда напротив нас. — Тактика запугивания? Странно. Вы же знаете, что вам это не удастся. Впрочем, еще и прискорбно. Не хочется вам строить метро! Никак не хочется! Ладно, устранились. Нашлись люди, которые взвалили на себя это дело. Так отойдите в сторону, палки-то в колеса зачем же вставлять?
Волхв умолк, и глава города, не помешавший его речи ни единым словом, ни единым движением, сказал, морщась, будто от кислого:
— Дебаты все снова навязываете. Не будет вам никаких дебатов. Не согласитесь на отчисления, мы найдем способы вас заставить.
— Ту же электроэнергию — возьмем и отключим, — вставился один из приехавших с ним, до этого момента не произнесший ни звука.
— Да, ту же электроэнергию, — подтвердил глава города. — Много способов, о чем говорить.
Рослый изо всей силы ударил кулаком по столу:
— Монстры! Вы ж монстры! Сосете кровь, и все вам мало; вот бы еще одну жилку перекусить!
— Ну, это вы позвольте — закричал тот, что уже говорил эту фразу. — Это вы позвольте!
— Да ведь они же нас оскорбляют! — воскликнул и тот, что уже восклицал так, и снова с преданностью ища глаза главы города.
— Они будут думать, — поднимаясь, проговорил глава города. — Такие дела с бухты-барахты не делаются. Подумайте, — поглядел он на Волхва. — Хорошенько по думайте.
Они ушли, профырчали моторами, бешено прокрутились колесами, трогаясь с места, их черные лакированные зверюги, укатили, а мы вернулись от оконец вагончика к столу, обменялись мнениями и решили безоговорочно: нет, никаких уступок, этого только не хватало! И еще решили: об ультиматуме должны узнать все. Прямо сейчас. Чтобы разъярились. Пусть тогда попробуют свои способы… перед яростью все бессильно, пусть попробуют!