Записки из будущего

Амосов Николай Михайлович

В течение периода анабиоза было бы полезно периодически промывать рот, пищевод и кишечник. Это можно сделать с помощью специальных двухпросветных трубок — через одну нагнетается жидкость, а через другую отсасывается. Правда, средние отделы кишечника остаются недоступными.

Для того, чтобы предупредить неравномерность кровообращения, видимо, будет целесообразно периодически подвергать все тело вибрации или проводить вибрационный массаж по частям. Это особенно важно для тех частей кожи, которые соприкасаются с постелью и испытывают постоянное давление. Может

быть, понадобится специальная постель, по которой все время проходят волны.

Наиболее ответственными моментами опыта будут охлаждение и возвращение к жизни. В этот период обмен тканей возрастает и приближается к норме, а функции органов понижены и не могут обеспечить организм. Возможно, что после длительного воздействия холода внутреннее «хозяйство» клеток разладится и потребуется значительное время для его восстановления. В этот период вероятны различные регуляторные расстройства, связанные с нарушением функций нервной и эндокринной регулирующих систем.

Поэтому может понадобиться длительное вспомогательное кровообращение, искусственное дыхание, искусственная почка. Разумеется, охлаждение, нагревание и продолжительный период после него будут проводиться под легким наркозом.

До того, как подвергать длительному анабиозу человека, нужно провести большую исследовательскую работу в самых различных направлениях. Можно наметить лишь некоторые из них:

1. Анабиоз культур тканей. Выяснение влияния разной температуры и парциальных давлений О₂ и СО₂ на жизнедеятельность различных клеток.

2. Анабиоз изолированных органов. Консервация органов при низкой температуре с искусственной циркуляцией крови или жидкости при различных внешних давлениях и разных парциальных давлениях газов. Особенно важно выяснить функцию печени и почек.

3. Анабиоз целого организма. Исследование влияния состава циркулирующей жидкости — кровь и плазма с различным содержанием эритроцитов и в чистом виде. Изучение влияния высокого давления с разным содержанием кислорода при различных температурах и длительности опытов. Выбор оптимального режима газообмена. Новые определения интенсивности обмена веществ при низких температурах и выяснение особенностей обмена углеводов, белков и жиров. Выяснить, до каких конечных продуктов идет распад — определить количество и состав «шлаков».

4. Выработать наилучшие режимы охлаждения и нагревания. Выяснить влияние длительности анабиоза на период возвращения к жизни после нагревания.

5. Есть целый ряд чисто технических медицинских вопросов, требующих разрешения или разработки. К ним относятся: методика дренирования левого желудочка, периодической вентиляции легких, промывания кишечника, длительное дренирование мочевого пузыря и так далее.

Решение почти всех трудных вопросов анабиоза связано с техникой. Опыты возможны только после создания технических устройств, обеспечивающих автоматическое искусственное регулирование химического состава и физического состояния внутренней среды по заданной программе. На базе примитивной техники обычных физиологических

лабораторий невозможно достигнуть анабиоза высших животных или человека. Поэтому в первую очередь необходимо спроектировать и создать установку, реализующую высказанные выше положения.

Закончил.

Научные фантазии! Никогда они не имели такого распространения, как теперь. Возрос авторитет науки и, пожалуй, упал — искусства. Это имеет отношение к добру и злу. Неверие. Рассуждения об идеалах не трогают, давай просто приключения или факты. Чтобы не напоминали: «Гражданин, ты виноват!»

Люба. Думаю о чем угодно, а в подсознании — все время она. Сегодня должен сказать. Хуже, если узнает сама. Позвонить. Наверное, часов в шесть она сможет прийти ко мне домой. Просто поговорить.

До двух еще есть время. Пойду к Ивану Петровичу. Директор должен знать. Но не хочется говорить. Как человек — будет жалеть, а как директор прикинет: «…уже не работник. Пустые разговоры об окончании работ, обманывает себя…» Нужно. Иду.

«Приемная». Голые ветви царапают по высоким окнам. Секретарь Зинаида Александровна — седая маркиза. Пенсне. Оно придает какую-то особую интеллигентность (начало двадцатого века. Чехов, МХАТ, Станиславский. Потом остались одни роговые очки).

Почтительно здороваюсь. (Уважаю.)

— Иван Петрович у себя?

Какой он величественный, наш директор. Не просто здоровается одаривает. В голосе — то металл, то какое-то воркование, когда хочет создать видимость задушевности.

Сейчас он такой. Сажусь.

Не так просто двадцать лет удержаться директором крупного института. Поднялся на «Павловской волне» в пятидесятом году после очередного похода на «лжеученых». Научные заслуги — почти нуль. Зато исправно действует телефон к начальству.

Брось придираться. В общем, он ничего. Не вредный. Это только видимость такая. Ученый, прошедший определенную школу. Стоит на страже «чистоты» физиологии.

Поговорить о погоде? Или сразу? Как все-таки неважно чувствуешь себя перед власть имущими. Возьмет и разгонит лабораторию после меня. Вполне может.

— Иван Петрович, я должен сообщить вам о своей болезни. Вчера у меня обнаружили лейкемию, лейкоз.

Округлил глаза. Возраст, страдает стенокардией — смерть для него вполне реальная штука.

— Это… точно? Вы были у гематологов?

— Да, Давид Портной — мой приятель.

— И что же он сказал?

— Ничего. Назвал цифру.

Сидит, задумался. Стал просто старым человеком, у которого часто прихватывает сердце, а у него семья, внуки.

Проснулся. Снова стал директором. Немало людей приходит к нему со своими несчастьями. Вынуждены приходить.

— Нужно лечиться, Иван Николаевич. Лечь в больницу, поехать в Москву в институт гематологии. Я бы мог помочь через обком.

— Спасибо, Иван Петрович. Я не могу сейчас лечь в больницу. Да и нужды пока в этом нет. Давид будет меня лечить амбулаторно.

— Напрасно вы так пренебрегаете здоровьем.

Наверное, ему самому противно произносить такие фразы. А мне противно слушать.