Записки из секретного блокнота

Кучерявкин Владимир

И в тот самый день Владимир Иванович купил в магазине секретный блокнот и записал в нём такие стихи:

Как хорошо свободною собакойПо Петроградской тихо пробежаться,Когда чуть светят каменные глыбыСедых домов, теснящихся на воле.Текут куда-то бешеные толпыПолуодетых дам с змеиными глазами.Одни шныряют в полумрак тревожныйМерцающих, роскошных магазинов,Другие машут в пальчиках зажатой,Пахучей, сладострастной сигаретойИ

глаз косят по сторонам пытливо,Насквозь пронзая ошалелого мужчину.Одна лишь ты, свой взор склонивши долу,Скользишь вдоль улицы, светло переливаясь,Как ручеёк, журчащий меж стволами,Прозрачный, упоительно прекрасный…

* * *

– Сколько же нужно предметов, чтобы собрать Виктории Геннадьевне завтрак! – удивляется Владимир Иванович, кладя на красивый разрисованный поднос тарелочки, ложечки, чашечки… – Вот я, например…

– Ещё бы, Владимир Иванович, – хладнокровно заканчивает его мысль, раскинувшись на постели, Виктория Геннадьевна. – Дай вам волю, так ведь вы кашу руками прямо из кастрюли бы ели.

И у Владимира Ивановича сразу пропадает желание продолжать беседу; он молча ставит поднос с завтраком перед изогнувшейся в соблазнительной позе Викторией Геннадьевной, целует красавице тонкую ручку, садится, вздыхая, в своё рабочее кресло и с головой погружается в перевод книги про вампиров.

Наяда в пене одеялаЛежит полуобнажена.Из прочного, должно, металлаДуша моя природой создана…Навстречу полчищу вампировБросаюсь, как Герой в кино.Не сотворю себе, несчастный, я кумира,Но!

Такие стихи, дрожа от нетерпения, записал Владимир Иванович в секретный блокнот уже перед тем, как ложиться спать.

* * *

Виктория Геннадьевна обожает ходить по магазинам. Не было дня, чтобы она не задавала Владимиру Ивановичу вопроса:

– Ну что, Владимир Иванович, когда мы с вами пойдём по магазинам?

Владимир Иванович обычно храбро отвечает:

– А хоть сейчас! – и при этом чувствует себя настоящим героем на войне, который, если надо, не задумываясь бросается на амбразуру огневой точки.

Но, надо отдать Владимиру Ивановичу справедливость: ему всё-таки немного страшно.

– Только, пожалуйста, Виктория Геннадьевна, не очень долго. Заходим, покупаем и уходим, хорошо? – осторожно добавляет он.

На это Виктория Геннадьевна, как правило, мудро замечает:

– А где, Владимир Иванович, ваша железная воля? Да и кто вам сказал, что жизнь наша должна состоять из одних только удовольствий?

Что жизнь? Отчаянная битва,В которой гибну, ежедневно возрождаясь,Как древний феникс… Деву полюбя,Давно забыл я, кто я и откуда.Сжимая меч, иду сквозь дым и пламя,И каждый день несёт мне новые штаны…

Этот экспромт Владимир Иванович записал в секретный блокнот уже после очередного похода по магазинам, из которого он вернулся ещё более закалённым и крепким: и душой, и телом. Последняя строка, правда, несколько озадачила Владимира Ивановича. «Почему штаны? – мучительно думал он и никак не мог найти ответа. – А, ладно, потомки разберутся», – решил, в конце концов, вечно недовольный собой автор.

* * *

Как-то раз Виктория Геннадьевна пришла домой радостная. Она принесла с собой целый килограмм мандаринов, которые купила, одиноко прогуливаясь по магазинам. Помыв рыжие ароматные плоды под струей свежей воды, Виктория Геннадьевна выложила их в красивую вазу, поставила на стол и обратилась к Владимиру Ивановичу.

– Кушайте мандарины, Владимир Иванович!

– Спасибо, Виктория Геннадьевна, я не хочу, – отпарировал Владимир Иванович.

– Как! – изумилась Виктория Геннадьевна, – вы же вчера хотели!

– Это было, Виктория Геннадьевна, вчера. Вот если бы вы вчера бы мне предложили, я бы вчера бы и съел. А сегодня уже не хочу.

– Какая же вы, Владимир Иванович, вреднюка, – заметила Виктория Геннадьевна и надолго умолкла, размышляя о капризности мужчин и непостоянстве всей мужской породы.

Рыжеволосая, как эти мандарины,И ласковая, словно солнце в мае,Лежит красавица, красиво выгнув спину,А я ветрам из космоса внимаю… —

почему-то подумалось Владимиру Иванович у, но для потомства четверостишие он сохранять не стал.

* * *

Виктория Геннадьевна – женщина необыкновенного ума. Она часто о чём-нибудь думает, а когда думает, то непременно делится мыслями с Владимиром Ивановичем: ведь всякому необыкновенному человеку нужен кто-нибудь, кто бы им восхищался. Как-то вечером, поливая цветы, Виктория Геннадьевна тихо сказала:

– Время – это материя души.

Сложные чувства охватили Владимира Ивановича, когда он услышал эти слова.

– Вы это сами придумали? – восхищённо спросил он, не сумев скрыть, однако, и зависти, и тут же добавил с надеждой: – Или, может, вычитали где-то?

– Да откуда мне знать? – задумчиво глядя в окно, отвечала Виктория Геннадьевна.

Весь оставшийся вечер Владимир Иванович был печален и перед сном, после чая, даже попытался отказаться идти в душ.

Когда красавица, склонившись над цветком,Слова загадочные холодно роняет,Я по вселенной ошалелым мотылькомПорхаю, потеряв ворота Рая.Материя души – не это ль время?В нём всё загадка… Качаю головойИ плачу, как старинный Иеремия,И удивляюсь, что ещё живой.

Это восьмистишие Владимир Иванович записал уже ночью, когда дом давно спал. Потом на цыпочках подкрался к кровати и, облегчённо вздохнув, залез под одеяло, а Виктория Геннадьевна, не просыпаясь, положила ему на сердце нежную ладошку.

* * *

Виктория Геннадьевна очень любит разных животных: птичек, ёжиков, белочек и кошечек, но особенно она любит собачек. Она бы хотела завести свою собственную собаку, но Владимир Иванович решительно против того, чтобы держать собаку в городской квартире. Однако Викторию Геннадьевну он очень уважает и даже любит, и поэтому, чтобы Виктория Геннадьевна не очень скучала без собаки, Владимир Иванович каждый день виляет перед ней хвостом, приносит в зубах тапочки и ночную рубашку и делает некоторые другие приятные вещи, свойственные настоящим собакам. Отправляясь на прогулку, Виктория Геннадьевна часто берёт с собой и Владимира Ивановича, который при этом прыгает от радости и громко лает. Виктория Геннадьевна даже берёт Владимира Ивановича с собой в театр или в картинную галерею, но здесь уже Владимир Иванович ведёт себя смирно. А вот по магазинам Виктория Геннадьевна ходит чаще одна: она понимает, что Владимир Иванович магазинов не любит, и жалеет его.