Записки командующего фронтом
Шрифт:
С чехословацкими частями взаимодействовали и содействовали им также 183-я стрелковая дивизия, 111-я танковая и 20-я мотострелковая бригады 25-го танкового корпуса и полк 11-й гвардейской истребительной противотанковой артиллерийской бригады. Один из батальонов 183-й стрелковой дивизии сражался непосредственно на высоте 534 вместе с 1-й и 3-й чехословацкими бригадами.
Вот в таких жарких боях, как бои за высоту 534, крепло боевое содружество советских и чехословацких воинов.
На помощь войскам Красной Армии, наступающим с фронта, были направлены усилия действовавших в этом районе многочисленных партизанских отрядов.
Еще вечером 7 сентября я направил партизанским командирам В. Н. Кокину, М. И. Шукаеву, В.
В соответствии с имеющимися планами партизанские соединения и отряды под командованием М. И. Шукаева, В. С. Горячева, Б. Д. Винокурова, В. А. Карасева, А. Г. Задорожного, В. И. Ягупова и других развернули активные боевые действия, нанося чувствительные удары по тылам врага.
Партизанские действия сыграли в целом положительную роль. Однако ввиду удаленности районов их действий от линии фронта они не смогли оказать непосредственного содействия нашим войскам. Что касается дивизий восточнословацкого корпуса, которые должны были наступать навстречу советским войскам, то они не смогли выступить и выполнить задачу, так как еще 2 сентября были разоружены немцами.
Таким образом, один из важных элементов плана операции - удар восточнословацкого корпуса и партизан в тыл немцам с целью захвата перевалов через Карпаты и обеспечения беспрепятственного наступления наших войск в глубь Словакии не был осуществлен.
Некоторые сложности создались и при вводе в сражение нашего кавалерийского корпуса.
Я представлял себе все трудности ввода кавалерии в прорыв, так как имел опыт Корсунь-Шевченковской операции. Об этом было подробно рассказано в главе 4, поэтому я коснусь лишь главного.
Ввод 1-го гвардейского кавалерийского корпуса в прорыв начался в ночь на 12 сентября. В результате героических действий войск 38-й армии, чехословацких частей, 183-й стрелковой дивизии и 111-й танковой бригады 11 сентября удалось создать во вражеской обороне между деревнями Лыса Гура и Глойсце (обе в 5-8 км северо-западнее Дукли) брешь шириной 2 км, которая шла по долине, окаймленной лесистыми горами. Оборона вдоль этих гор противником организована не была. Я ввел в этот прорыв 1-й гвардейский кавалерийский корпус под командованием генерала В. К. Баранова.
Перед тем как ввести корпус в сражение, я выехал в корпус и лично поставил задачу командиру. Инструктируя генерала Баранова, я указал ему: "Для конницы создались благоприятные условия. Прорываясь в тыл, вы встретите полную поддержку со стороны населения, партизанских отрядов и самих повстанцев. Действуйте смелее. Вас, товарищ Баранов, назначаю, когда вы вырветесь на оперативный простор и соединитесь со словацкими партизанами и повстанцами, командующим всем районом восстания. Окажите необходимое содействие повстанческим отрядам в организованной борьбе против немецко-фашистских захватчиков". Я помню, как сказал товарищу Баранову: "Вы идете на выполнение ответственной и самостоятельной задачи, прокладываете путь навстречу борющимся повстанцам Словакии. Так покажите же, что советские воины преисполнены глубокого чувства дружбы к словацкому народу и его героические действия поддерживают всеми силами, имеющимися в распоряжении советского командования на этом карпатско-дуклинском-брашовском направлении. При встрече с повстанцами и партизанами объявляйте себя смело красным атаманом - командующим советскими войсками, действующими на территории Словакии".
Я рассчитывал, что кавалерийские части, имея этот хотя и неширокий, но все же по существу свободный прорыв, при смелом продвижении по лощине могут вырваться на оперативный простор и выполнить очень ответственную задачу соединиться со словацкими повстанцами.
Мне казалось, что такая задача вдохновит наших кавалеристов. Но, к сожалению, корпус двигался очень медленно. Узость участка прорыва, наличие кое-где отдельных огневых точек противника привели к тому, что кавалерийские соединения не смогли провести за собой артиллерию, танки и самоходные установки. Значительная часть техники кавалерийского корпуса была оставлена на шоссе в районе Змигруд Новы, Дукля. В боевых порядках вместе с конницей двигалось лишь несколько 45-мм пушек и 82-мм минометов.
На повозках был некоторый запас боеприпасов, но он был далеко не достаточен для того, чтобы вести длительную борьбу в тылу врага.
Мне представлялось, что такой внезапный, смелый, дерзкий прорыв в образовавшуюся брешь мог бы сыграть большую роль в этой операции. И, анализируя начальный этап действий корпуса, сопоставляя соответствующие донесения и документы, видишь, что эти предположения были вполне реальными. Уже в ночь на 12 сентября передовые части 1-го гвардейского кавалерийского корпуса - 6-й и 5-й гвардейские кавалерийские полки - внезапной атакой овладели деревнями Конты и Цеханя, находившимися в 18-20 км от линии фронта.
13 сентября в 10 час. части 1-й гвардейской кавалерийской дивизии полковника П. С. Батурина пересекли польско-чехословацкую границу в районе Нижней Полянки (10 км северо-восточнее Зборова) и вступили на территорию Словакии. Части 7-й гвардейской кавалерийской дивизии полковника И. С. Борщева пересекли польско-чехословацкую границу в районе Баране (9 км юго-западнее Тылявы).
Но позже положение корпуса осложнилось.
Поскольку его части прорвались в тыл без своих танков и без достаточного количества артиллерии, то под натиском танков и пехоты противника они были вынуждены приостановить свое наступление, а затем перейти к обороне. Более того, 1-й и 8-й танковым дивизиям противника удалось закрыть прорыв, в который вошли части корпуса, и он был отрезан от главных сил 38-й армии в районе юго-западнее Тылявы. Но даже не в этом главная причина неудач кавалеристов. К сожалению, корпус не маневрировал и не находил слабых мест в заслонах противника, не совершал смелых рейдов. С 16 сентября продовольствие и боеприпасы доставлялись корпусу по воздуху.
Когда неприятельские войска в тылу начали нажимать на корпус и перехватывать пути его движения, оперативная радиосвязь с корпусом временами нарушалась, и район его боевых действий командованию фронта не был известен. Я потребовал от связистов и от штаба принять все меры к тому, чтобы установить связь с корпусом по радио, непрерывно держать его в курсе событий, связанных с наступлением 38-й армии, и докладывать мне подробно обстановку в районе действий корпуса.
И вот в этот момент, когда я отдавал распоряжения начальнику оперативного управления и офицерам штаба, начальник тыла фронта генерал Н. П. Анисимов пришел ко мне с планом очередной подачи продовольствия, горючего и боеприпасов для 1-го гвардейского кавкорпуса. Он доложил, что только что получена радиограмма от генерала Баранова, в которой указаны точный пункт и дислокация корпуса и его штаба. Эта радиограмма внесла полную ясность в обстановку. Для меня стало понятно, что корпус охвачен с нескольких сторон танковыми войсками противника и находится в полуокружении. Я приказал корпусу энергично пробиваться на соединение с войсками 38-й армии и указал направление выхода. К 24 сентября при наступлении танковых корпусов с фронта корпусу удалось выйти из вражеского тыла и соединиться с войсками 38-й армии.