Записки опера особого отдела
Шрифт:
— Что с тобой? — глядя на него, спросил Чернов. — Ты сегодня какой-то не такой.
— Мне после вчерашних посиделок жена такую обструкцию устроила! Я же до тебя три дня подряд поддатый домой возвращался, — объяснил свое состояние Бондаренко и добавил: — Игорек, давай сегодня на сухую поговорим?
Чернов облегченно вздохнул, потому что, следуя в вычислительный центр, опасался продолжения вчерашнего вечера.
— Что ты, Федорович, у меня у самого дома режим полного радиомолчания. Жена сутки не разговаривает.
Бондаренко удовлетворенно улыбнулся и предложил:
—
Он достал свой двухлитровый термос и налил два стакана.
— Так о чем ты хотел поговорить? — в свою очередь спросил он.
— Ну, конечно же, не о солонине. Просто после утреннего скандала домой идти не хочу.
— Ну, это ты, парень, зря. Тебе сейчас надо быть повнимательнее к жене. Она ведь к Северу непривычная, целыми днями дома одна с детьми. Подруг, видимо, еще нет. Вот и лезут дурные мысли в голову. Тут порой даже моя такие концерты закатывает, что хоть из дому беги. Это на них так полярная ночь действует. Депрессия у них начинается после нее. Мы приехали сюда в начале 70-х, с работой для жены тяжело было, она первые несколько лет тоже дома сидела. Так вот, когда я приходил с аэродрома, она была вся зареванная. Говорила, что одиноко ей, все к матери хотела вернуться. На следующий год еще хуже было. Ревновать меня стала к официанткам из технической столовой. Я с тех пор даже перестал там завтракать и ужинать, только дома. И так продолжалось до тех пор, пока сама в столовую не устроилась. А когда стала среди людей крутиться, то все и нормализовалось. Так что ты особо не дури, не меня своими байками развлекай, а лучше иди домой к жене. Лишний раз обними ее да посуду по своей инициативе помой. А ссора в семье из-за пьянки — это ерунда. Я думаю, не первый и далеко не последний раз. Привыкнет.
В этот момент раздался настойчивый стук в дверь.
— Ты кого-то ждешь? — настороженно спросил Чернов.
— Нет. Лобанову рано, они должны только оружие сдавать, — ответил Бондаренко.
— Закрой меня в матросской комнате, а то не дай Бог командир приехал, потом устанешь объяснять ему, что мы просто так болтали за закрытой дверью.
Бондаренко открыл комнату Лобанова и пропустил туда Чернова. Тот заскочил в комнату, захватив с собой шинель и портфель. Федорович, закрыв помещение на ключ, пошел открывать входную дверь.
На пороге стоял запыхавшийся майор Мухин.
— Что случилось, товарищ майор? — спросил он вошедшего.
Тот стоял в расстегнутой шинели и держал в руках целлофановый пакет с тюбиком клея.
— Где они? — успокаивая дыхание, спросил Мухин.
— Кто они? — переспросил капитан.
— Матросы. Они побежали в сторону вычислительного центра.
— Какие матросы? Не было здесь никого. Вы можете сказать, что произошло? — недоумевая, спросил Бондаренко.
Мухин, поменяв тон, начал рассказывать:
— Представляешь, Федорович, возвращаюсь я с командно-диспетчерского пункта, смотрю: за тренажерами какие-то тени мелькают. Я туда, а там три матроса, меня увидели и как кинулись в твою сторону. Я подбежал к тому месту, где они стояли, а там вот что валяется, — Мухин показал на пакет и тюбик с клеем, а затем продолжил: — Я за ними, а они свернули за угол твоего центра и как в воду канули, токсикоманы чертовы. Представляешь, кому мы охрану аэродрома доверяем?
— Ужас, — невозмутимо согласился с опером Бондаренко, — но сюда никто не забегал, тем более что и дверь была закрыта.
— Ну, извини за беспокойство, — Мухин сделал растерянный вид, немного молча постоял на пороге и медленно направился в сторону штаба.
Капитан закрыл за ним дверь и выпустил из укрытия Чернова. Пока Бондаренко общался с майором, Игорь аккуратно положил тетрадь на место и спокойно ждал завершения из разговора.
— Кто это был? — спросил он начальника вычислительного центра.
— Твой коллега с соседнего полка. Я смотрю, вам уже совсем нечем заняться. Это же надо, майор КГБ среди ночи за матросами-токсикоманами бегает, — не переставал возмущаться старый капитан. — Вот раньше особисты были! Их вообще не было видно, но зато они все обо всех знали. И боялись их больше, чем командира. Знаешь, как раньше твоих коллег назвали в полках?
Он не стал ждать ответа Игоря, а сразу ответил сам:
— Майор «Добрый вечер», потому что когда они приходили в кабинет или на стоянку, у людей в глазах темнело.
Бондаренко сел на стул и рассмеялся от своей же шутки.
Игорь улыбнулся собеседнику и произнес:
— Да бог с ним, с Мухиным. Ты, Федорович, прав, что касается наших женщин. Спасибо тебе за совет. Пойду мириться с женой.
Он встал, неторопливо надел шинель и, захватив портфель, на прощание крепко пожал руку старому капитану.
«Как жаль, что с этим открытым и добрым человеком приходится вести двойную игру», — про себя подумал Игорь. Он вспомнил училищную жизнь и первые годы офицерской службы. Как было легко и приятно быть самим собой в отношениях с людьми! К сожалению, в жизни часто приходится заниматься не тем, чем хочется, а тем, чем надо. И пока ты носишь погоны, не ты выбираешь, чем надо заниматься, а совсем другие люди и обстоятельства.
Он посмотрел на часы, стрелки часов показывали 18.55. Игорь улыбнулся. Кажется, сегодня он сдержал свое слово перед женой.
Игорь зашел домой, открыв дверь своим ключом.
— Игорь, это ты? — услышал он голос жены.
— А кто ж еще, — снимая обувь, ответил он.
Людмила вышла в коридор и удивленно посмотрела на мужа. Она не ожидала, что сегодня он придет так рано.
— Ужинать будешь? — спросила она.
— Я еще не проголодался, — ответил Игорь, — давай лучше посидим, посмотрим телевизор. Кстати, сейчас должно быть какое-то кино.
— Ага, твой любимый сериал «Рабыня Изаура», — с иронией в голосе ответила Людмила.
Услышав название фильма, Игорь вспомнил о Мухине. Тот сегодня вечером собирался смотреть его вместе с женой. «Надо поблагодарить товарища за помощь», — подумал Чернов и стал набирать номер телефона своего коллеги.
— Витя, большое тебе спасибо за содействие, — сказал Игорь, услышав ответ в трубке.
— Служу трудовому народу, — бойко ответил Мухин и, усмехнувшись, добавил: — За канистру обещанного «шила» я для тебя и не такое сделаю.