Записки пинчраннера
Шрифт:
«Воды потопа, огромного потопа, который может привести к концу света, уже дошли нам до груди. Помочь нам не в силах никто, даже бог. Спасти себя мы должны сами», — говорит в одной из бесед Оэ. Вот та главная проблема, которой посвящены «Записки пинчраннера».
Ситуация, предстающая перед читателем в романе, в полном смысле слова фантастическая. Главный герой, физик, — в романе он назван «отец Мори», — облучившийся в период работы на атомной электростанции, и сам Мори, его умственно отсталый сын, претерпевают удивительное превращение — отец становится на двадцать лет моложе, сын — на двадцать лет старше. И вот они-то и берут на себя миссию спасения человечества, вернее, эту миссию возлагает на них некая космическая воля, которая видит, как человечество стремительно движется к своей гибели. На этом фоне развертываются
Оэ последовательно проводит в романе мысль, что человек ответствен за все происходящее в мире. Позиции стороннего наблюдателя самая непродуктивная, самая опасная сегодня. Не случайно, перефразируя леди Макбет, отец Мори говорит: «О делах подобных размышляй, не то сойдешь с ума». У Шекспира, как известно, сказано «не размышляй». Но в нынешних условиях не размышлять нельзя, такая позиция претит общественно активному человеку, осознавшему свою ответственность за судьбы мира.
Оэ не просто декларирует необходимость активно вмешиваться во все, что происходит в мире. Не в роли поучающего, не в роли ментора, указывающего людям, что им следует делать, выступает писатель. Оэ сам, своей жизненной позицией, своими реальными действиями подтверждает, что о судьбах людей, о судьбах своей страны и шире — о судьбах мира — размышлять необходимо.
Вспомним его «Хиросимские записки», острую публицистику, посвященную борьбе японских врачей за жизнь жертв атомной бомбардировки, в которых он ставит проблему единства людей, проблему человеческой доброты, верности долгу, высшей пели человечества — служения людям; вспомним его взволнованные репортажи из Иокосуки, фактически превращенной в базу американского атомного флота, репортажи, беспощадно критикующие тех, кто интересы, суверенитет своей страны отодвигает на второй план во имя укрепления японо-американского военного союза.
Однако Оэ — борец против несправедливости не только в своих произведениях, но и в повседневной практике. Он активный участник движения афро-азиатских писателей, участник борьбы против японо-американского «договора безопасности», последовательный критик маоизма.
Именно такое активное вторжение Оэ в «дела подобные» дает ему право говорить людям: размышляйте о том, что происходит, предотвратите катастрофу, перед которой стоит человечество.
Зачем потребовалось Оэ фантастическое превращение, да и вообще к чему подобная фантасмагория? Несколько лет назад один японский критик задавал вопрос, зачем потребовалось автору романа «Женщина в песках» Абэ помещать своего героя в вымышленную деревню, якобы поглощаемую песком, когда современная японская действительность дает сколько угодно реальных примеров тяжелой жизни народа. Подобные рассуждения, к сожалению все еще встречающиеся в японской критике, демонстрируют полное непонимание природы и назначения художественного творчества. Задавать вопрос, зачем потребовался писателю вымысел, так же нелепо, как нелепо спрашивать, ради чего Гоголь пустил гулять по Невскому проспекту Нос. Вымысел — если он органично служит художественной выразительности, способствует достижению предельной яркости того, ради чего писалось произведение, служит упрочению связи с реальностью, а не отрыву от нее — всегда рассматривался как вполне закономерный художественный прием реалистической литературы.
В романе Оэ превращение — это метафора. Превратившиеся олицетворяют нового человека, осознавшего свою ответственность за будущее человечества. Превращение героев Оэ — первый шаг к перестройке всех людей. Но, видимо, образ превратившихся потребовался Оэ и для другого — показать, сколь ирреально спасение человечества силами потусторонними, которые якобы совершили превращение двух героев. Не они, а в первую очередь сами люди должны позаботиться о споем будущем, поскольку превращение — это фактически духовное перевоплощение, реальное, а не сказочное, людей, осознавших, что жизнь или смерть человечества в их собственных руках.
Роль двух превратившихся, говорит главный герой, ведущий повествование, сродни роли «не ищущих легкой доли юродивых, которых жители провинциальных городов России, описанных Достоевским, безжалостно мучили».
Превратившиеся, как и юродивые, не берут на себя непосильной задачи переделать мир. У них иная миссия — указать людям на их несовершенство, на их ошибки и заблуждения и внести свою, пусть скромную, лепту в улучшение человека. И уж тогда пусть этот перерожденный человек, этот новый превратившийся думает о перестройке мира. Достаточно вспомнить сцену выступления отца Мори перед студентами-леваками, когда он призывает убивать всех подряд. Его призывы — доказательство от обратного, нередко так делали и юродивые, чтобы указать человеку на его пороки и заблуждения. Именно в этом видит Оэ совпадение миссии превратившихся и юродивых. Да, собственно, превратившиеся и есть юродивые. Особенно отчетливо это видно, когда они присоединяются к группе ряженых. Собственно, правильнее даже было бы сказать так: именно юродивые натолкнули Оэ на мысль использовать в качестве тех, кто призван предостеречь людей от грозящей катастрофы, превратившихся, функционально играющих роль юродивых.
Роман Оэ близок притче. В нем действуют не столько живые люди, сколько символы, носители тех или иных качеств. Не случайно автор почти ни одному из своих героев, включая и главных, не дает имен. Справедливец, Добровольный арбитр, Патрон. Каждый из них представляет либо силы добра ( Справедливец), либо силы зла (Патрон), либо силы, стремящиеся примирить тех и других ( Добровольный арбитр). А между ними действуют двое превратившихся, Мори и отец Мори, якобы посланные космической волей спасти гибнущее человечество. Но как это ни покажется парадоксальным, абстрактные символы живут в романе полнокровной жизнью, воспринимаются как вполне реальные персонажи. Достигается это тем, что автор заставляет их не только размышлять о судьбах человечества и о своей собственной судьбе, но и совершать самые обыденные действия: любить, ненавидеть, драться, есть, спать. Такое сопряжение ирреального персонажа с его вполне реальной жизнедеятельностью еще больше усиливает эффект достоверности событий, происходящих в романе.
Почему человечество находится на пороге катастрофы, какая угроза нависла над Землей? Вселенная, вечная и бесконечная в целом, конечна и в пространстве, и во времени в отдельных ее частях. Как утверждает Добровольный арбитр, идеальная Вселенная — это некая мертвая конструкция, где звезды и планеты, безжизненные, безукоризненно отшлифованные шары, навечно занимают предназначенное каждой место. И для них наступает ничем не нарушаемый покой — смерть. Такова же конечная судьба Земли. В идеально круглый, безжизненный шар, по мысли Добровольного арбитра, ее превратят атомные взрывы. Но высшая космическая воля не склонна торопить события. Наоборот, она готова позволить природе действовать медленно и осмотрительно. Более того, готова дать людям отсрочку, для чего и использует на Земле двух превратившихся, которые должны выполнить роль детонатора в превращении всех людей Земли, а значит, и сохранении ее на долгие годы, может быть, даже и тысячелетия.
Чтобы спасти человечество, превратившиеся должны показать людям, кто их враг, сказать правду о нем, помешать ему творить черные дела, приближая человечество к гибели. В романе зло олицетворяет Патрон. Но люди, как это ни печально, не видят в нем того, кто угрожает самому их существованию. Наоборот, они склонны воспринимать его благодушно, даже несколько иронически. Он представляется им, говорит отец Мори, чертом из дурного сна. Кончится сон — кончится и черт, то есть Патрон. Но это колоссальное заблуждение, и, если люди не прозреют немедленно, будет слишком поздно и черт из дурного сна уже наяву разрушит мир и уничтожит человечество.
Что представляет собой Патрон, против которого обращено превращение Мори и отца Мори? Патрон олицетворяет власть, самое реакционное ее крыло. Чтобы читатель сразу же понял, кого он имеет в виду, Оэ буквально на первых же страницах рассказывает о сне отца Мори, в котором он видит факельное шествие, знаменующее приход Патрона к власти, очень похожее на факельное шествие в фашистской Германии в честь прихода к власти Гитлера. Таким образом — сомнений нет, — Патрон сродни Гитлеру. Он средоточие всех пороков. Этот вещий сон служит как бы прологом ко всему, что свершается в романе.