Записки покойника
Шрифт:
15
...двое журналистов из «Пароходства»...— Вероятно, писатель имеет в виду Валентина Катаева и Юрия Олешу. Выступая на вечере памяти Булгакова в марте 1965 г., Валентин Катаев вспоминал: «Булгаков по характеру своему был семьянин... У него всегда были щи хорошие, которые он нам наливал по полной тарелке, и мы с Олешей с удовольствием ели эти щи, и тут же, конечно, шел пир остроумия... Тут же Булгаков читал нам свои вещи — уже не фельетоны, а отрывки из своего романа. Было даже удивительно, когда он в один прекрасный день сказал нам: „Знаете что, товарищи, я пишу роман и, если вы не возражаете, прочту вам несколько страничек". И он прочитал нам несколько страниц очень хорошо написанного, живого, острого полотна, которое потом постепенно превратилось в „Белую гвардию"».
16
...оказавшийся
17
...а сидит в тебе достоевщинка!— Любопытна следующая запись в дневнике Е. С. Булгаковой 24 июля 1937 г.: «Вечером позвали Вильямсов, кусочек романа прочитал М. А. Очень мило, весело ужинали. Разговор о Достоевском. Петя говорит, что он его ненавидит как тип человека.
О Гоголе — Петя ставит его необыкновенно высоко как писателя. Миша спросил: „Но я не похож на Достоевского?" На это Петя ответил: „Никак! Вы похожи на Гоголя!"»
18
...некий человек, имевший право... на ношение оружия.— Есть все основания утверждать, что Булгаков подразумевает в данном случае Бориса Михайловича Земского (брата мужа сестры Булгакова), служившего в Военно-воздушной академии и устроившего Булгакова в голодные месяцы 1922 г. к себе на работу.
19
Батюшки! «Фауст» !.. —Одной из самых любимых опер Булгакова была опера «Фауст» Шарля Гуно (1818—1893), написанная в 1859 г.
20
— Вот и я!— Ср.: «Вот и я!» — говорит Воланд Степе Лиходееву. Кстати, одним из предполагаемых названий романа о дьяволе было и «Вот и я».
21
При шпаге я.— Ср.: «Ведь ты при шпаге...» (слова Дон Карлоса из «Каменного гостя» А. С. Пушкина.).
22
Рудольфи.— В «Тайном друге» он же Рудольф Рафаилович — это Лежнев Исай Григорьевич, редактор, журналист, публицист. Сыграл заметную роль в творческой жизни Булгакова, будучи редактором журнала «Россия» («Новая Россия»). В этом сменовеховском журнале Булгаков опубликовал «Белую гвардию» и «Записки на манжетах». Но участие в сменовеховских журналах и газетах («Накануне») едва не привело писателя к трагическим последствиям. При разгроме сменовеховского движения в России в 1926 г. Булгаков попал в список наиболее активных его членов. Вопрос о закрытии журнала «Новая Россия» и высылке И. Г. Лежнева за границу был решен в начале мая 1926 г. Через несколько дней Г. Г. Ягода обратился в ЦК ВКП(б) с рекомендациями о дальнейших действиях. В этой записке, в частности, предлагалось: «Для... завершения разгрома Устряловско-Лежневской группы сменовеховцев произвести обыски без арестов у нижепоименованных восьми лиц и по результатам обыска... возбудить следствие, в зависимости от результатов коего выслать, если понадобится, кроме Лежнева, и еще ряд лиц» (седьмым в списке был Булгаков). Обыск на квартире у писателя был произведен 7 мая, у него были изъяты рукопись повести «Собачье сердце», «Дневник» и другие материалы. Через некоторое время его стали вызывать на допросы в ОГПУ.
23
...частного журнала «Родина»... —Имеется в виду журнал «Россия».
24
— Каму именно из Толстых?.. Алексею ли Константиновичу... Петру ли Андреевичу... Ивану Ивановичу или Льву Николаичу?— Все перечисленные лица из огромного рода Толстых выбраны Булгаковым не случайно. Конечно, Рудольфи имел в виду Льва Толстого, но автор романа с удовольствием упоминает: Алексея Константиновича Толстого (1817—1875), известного писателя XIXв., многие сочинения которого Булгаков использовал в своих работах (например, рассказ «Упырь»); Петра Андреевича Толстого (1645—1729), известного государственного деятеля петровского времени, обманом склонившего к возвращению в Россию царевича Алексея (в черновом варианте текста либретто «Петр Великий» царевич Алексей незадолго перед казнью гневно бросает графу Толстому: «А ты Иуда, будь ты проклят и в жизни сей, и в жизни вечной!»); Ивана Ивановича Толстого (1858—1916), крупнейшего русского нумизмата и археолога,
25
Его не примут ни в «Зорях», ни в «Рассвете». —Булгаков иронизирует над названиями новых журналов, подразумевая «Красную новь» (с 1921 г.), «Звезду» (с 1924 г.). «Новый мир» (с 1925 г.) и др.
26
...вычеркнуть три слова... «Апокалипсис»... «архангелы»... «дьявол».— Булгаков, работая над «Записками покойника», постоянно соотносил их с главным своим сочинением — романом «О Христе и дьяволе» (одно из предварительных названий будущего «Мастера и Маргариты»), где тема богоборчества была одной из главных. По сути, воинствующее антихристианство явилось основной побудительной причиной создания романа. О резкой реакции писателя свидетельствует его дневник (запись 5 января 1925 г.): «Сегодня специально ходил в редакцию „Безбожника"... <...>Тираж, оказывается, 70 000 и весь расходится. В редакции сидит неимоверная сволочь... <...> Когда я бегло проглядел у себя дома вечером номера „Безбожника", был потрясен. Соль не в кощунстве, хотя оно, конечно, безмерно, если говорить о внешней стороне. Соль в идее, ее можно доказать документально: Иисуса Христа изображают в виде негодяя и мошенника, именно Его. Нетрудно понять, чья это работа. Этому преступлению нет цены... <...> Большинство заметок в „Безбожнике" подписаны псевдонимами. „А сову я эту разъясню"».
«Разъяснению совы» в значительной степени и был посвящен «фантастический роман» (еще одно название «Мастера и Маргариты») писателя.
27
...не могу забыть одной вещи: это знакомства моего с издателем Рудольфи— Макаром Рвацким. —Макар Рвацкий — это реально существовавшая личность — Захар Леонтьевич Каганский, издатель журнала «Россия», покинувший СССР и прихвативший с собой договор с Булгаковым на издание «Белой гвардии» и некоторые рукописи писателя. В силу этих обстоятельств Каганский оказался роковой фигурой, которая как тень висела над Булгаковым в течение всей его творческой жизни, материализуясь мгновенно, как только тексты сочинений писателя появлялись за границей и в воздухе начинало «пахнуть гонораром» (подробнее об этом см.: Булгаков М.Дневник. Письма. М., 1997. С. 136—138, 169—174, 177—180, 423—426 и др.). Каганский, по сути, дополнял своими действиями ту всеобъемлющую систему травли писателя, которая была установлена над ним в России. В своей стране Булгаков был под фактическим запретом, а, появляясь за рубежом, его рукописи тотчас же становились добычей мошенника Каганского, который пользовался отсутствием в СССР правовых норм по международному авторскому праву.
28
— Аверченко!— Булгакова не раз упрекали в том, что он подражает известным писателям. Чаще всего как раз назывался Аркадий Тимофеевич Аверченко (1881—1925), популярнейший в то время писатель-сатирик (в 1918 г. в Киеве издавал сатирическую газету «Чертова перечница»).
29
...знаменитого литератора Измаила Александровича Бондаревского... и другого знаменитого литератора— Егора Агапёнова... —Е. С. Булгакова вместе с сыном Евгением Шиловским составили список прототипов героев романа. К совершенно очевидным прототипам они отнесли Алексея Толстого (Бондаревский) и Бориса Пильняка (Агапёнов).
30
...первейшие представители литературы...— Ранее было — «наилучшие».
31
...с известнейшим автором Лесосековым...— Е. С. Булгакова прототипом Лесосекова называет Леонида Леонова.
32
...и с Тунским— новеллистом.— Скорее всего речь идет о Дмитрии Мироновиче Стонове (1892—1963). В дневнике писателя имеется интереснейшая запись, связанная с Д. М. Стоновым. 5 января 1925 г.: «Сегодня специально ходил в редакцию «Безбожника»...Был с М(итей) С(тоновым), и он очаровал меня с первых же шагов.