Записки совы
Шрифт:
– Разве такое можно обсуждать спокойно? – гремит Настя. – Правильно сделала Сашка, нечего им спускать!
Мне стало легче. Хорошо, что я все рассказала. Возможно, теперь, слегка переложив на чужие плечи этот груз, я смогу начать новую жизнь.
К тому моменту, когда вернулся Макар, мы пришли к утешительно-безутешному традиционному выводу, что все настоящие мужчины вымерли, что женщины – украшение человеческого рода и его лучшая часть, безнадежно обиженная оставшейся в живых недостойной мужской половиной, и, видимо, в честь всего этого, нестройно, но с большим чувством
– Саш, куда вы пойдете? – шумит Настя. – Оставайтесь у нас! Антон уснул, не будешь же ты его будить?
Смотрю на мальчишек, они всей троицей мирно сопят, уложенные на широкую кровать в спальне: Настины двойняшки Гриша и Миша, и мой Тошка.
– Нет, Настя, мы пойдем, – упрямствую я.
– Ладно, если тебе так приспичило, то иди, а Тошку оставляй. Пусть завтра у меня побудет, как сможешь, так и заберешь.
– Ему же в детский сад идти.
– Ничего, один день прогуляет. А я завтра пирогов напеку.
Тошку будить жалко, и оставлять не хочется, квартира и так наполнена жильцами. В конце концов приходим к компромиссному варианту: оставляю сына на ночь, а завтра с утра заберу.
Макар вызывает такси, и вскоре мы с Лилей идем в машине по светящемуся вечерними огнями городу. Лилька выходит раньше, шофер такси довозит меня до въезда во двор моего дома и заявляет:
– Дальше не проехать, там у вас какой-то умник в арку заехал с негабаритом, да так и застрял. До сих пор стоит.
– А вы откуда знаете? – спрашиваю я.
– А я ровно как час назад сюда приезжал, пришлось пассажиров здесь высаживать. Да вы сами посмотрите!
И действительно, в арке, ведущей в наш двор, темнеет что-то, напоминающее огромный грузовик. Ворча, выбираюсь из такси, слышу посланное в спину весьма уместное водительское: «С праздником вас, девушка!» и, сердито кивнув ему, плетусь по лужам. Голова кружится, фонарь, который должен освещать проезд, разбит, в арке стоит кромешная темнота. Пройдя несколько шагов, с ужасом обнаруживаю, что попала в поток бурно текущей откуда-то воды. Черт, мои сапоги! Вода уже по щиколотку. Пытаясь сориентироваться в темноте, оглядываюсь вокруг: проезд превратился в реку, видимо, где-то прорвало трубу. Осторожно делаю несколько шагов, пытаясь найти хоть какое-нибудь сухое место. Тщетно… Единственный выход – идти вперед, но там стоит грузовик, который нужно обойти. Хорошо, что оставила Антона у Насти, а то пришлось бы тащить его на руках. Интересно, и куда смотрят наши доблестные гаишники? Празднуют женский день? Сделав еще несколько шагов, упираюсь в огромное колесо грузовика, вода хлещет по моим сапогам. Сегодня явно день испорченной одежды и обуви.
«О, б… так и не убрали!» – вздрогнув, слышу вдруг мужской голос позади. Этого только не хватало! Замираю.
– Что, девушка, застряли?
Оборачиваюсь, в темноте различаю силуэт высокого мужчины.
– Неплохо забаррикадировали, а? – спрашивает он меня.
Почему-то меня охватывает дрожь. Перепугалась или это химическая реакция после приема алкоголя?
– Хотите перебраться на ту сторону? – спрашивает он.
– Нет,
– Гм-м… – бормочет он. – Понятно. Давайте я вам помогу, что ли…
– Да что вы, спасибо, я уж как-нибудь сама.
– Какая вы упрямая, однако, – говорит он, разворачивается и направляется прочь из арки. Странно, зачем же он вообще шел сюда, если вдруг так резко решил вернуться? Неужели преследовал меня? Становится совсем не по себе. Я резко бросаюсь вперед, пытаясь пробраться между грузовиком и стеной арки, нога куда-то проваливается, я невольно вскрикиваю, за спиной хлюпают шаги, и сильная рука удерживает меня от падения.
– Отпустите! – кричу я.
– Да не бойтесь вы, я же вам помочь хочу! Осторожнее! Здесь прорвало канализацию! Можно пробраться вдоль стены, давайте я пойду вперед и протащу вас.
У меня остается два пути: либо звать на помощь, либо согласиться на его предложение. Так как звать некого, выбираю второй. Мужчина обходит меня, берет за руку и тащит за собой, пробираясь вдоль стены, по бордюру, куда не добралась вода
– А, черт! – вдруг вскрикивает он.
– Что случилось? – вздрагиваю я, вжимаясь в стену.
– Кажется, обо что-то порезался. Ладно, ерунда.
Еще пара шагов, и мы выбираемся из узкого прохода между грузовиком и стеной.
– Ну вот и все!
– Спасибо вам огромное. Можно сказать, спасли погибающую женщину…
Откуда у меня взялись эти приторные заигрывающие интонации? Несомненно, под воздействием винных паров.
Мы выходим из арки на освещенное пространство двора, и я смотрю на своего спасителя. Ого! Его серое пальто измазано грязью, а с ладони, которую он держит перед собой, течет кровь.
– Вы здорово порезались! – говорю я
– Ерунда! – отвечает он. – Вот вы вся перепачкались и ноги промочили.
Да уж! Второе пальто за день, завтра будет не в чем идти на работу, а о сапогах вообще молчу, в них хлюпает вода.
– Вы здесь живете? – спрашиваю я.
– Нет, сегодня приезжал сюда по делам, поставил машину во дворе, а выехать уже не смог из-за этого…– он машет рукой в сторону арки. – Ждать было некогда, ушел, думал, грузовик уберут, вернулся и, сами видите…
– Вам же нужно перевязать руку.
– У меня в машине есть аптечка.
– Подождите, – говорю я, охваченная чувством вины и благодарности, ведь рану он получил из-за меня. – Пойдемте ко мне, я вас перевяжу.
– Вам не стоит беспокоиться – отвечает он.
Но меня настигает приступ нездорового человеколюбия.
– Пойдемте, так ведь и кровью можно истечь. Я живу вон в том подъезде.
– Ну, хорошо. Спасибо за участие, – помедлив, соглашается он.
В лифте мой филантропический приступ сменяется паникой. Что я делаю? Пригласила совершенно незнакомого мужчину к себе, а дома никого! А если он маньяк, убийца, вор или просто бабник? А если он и нормальный, что он обо мне подумает? Вдруг решит, что у меня какие-то виды на него? Но отступать уже некуда. Да и не похож он на маньяка. Хотя, разве маньяки чем-то отличаются от неманьяков?