Записки средневековой домохозяйки
Шрифт:
В экипаже воцарилось короткое молчание, во время которого Эдгар смотрел в окно. На скулах его играли желваки, словно он принимал нелегкое решение. Арман невидяще смотрел в противоположную стену. Только бегающий взгляд Кларенса, который то останавливался на лицах друзей, то перескакивал куда угодно, лишь бы не видеть их, выдавал, что на короткое время в нем проснулась совесть.
— Несмотря на давнюю дружбу меж нами и нашими фамилиями, — тяжело роняя слова начал Эдгар, — Несмотря на то безмерное уважение которое я испытываю к твоей матушке
— Я поддерживаю графа л'Оверколь и в свою очередь сообщаю тебе, что и от дома Тровелли тебе тоже отказано, — подхватил Арман. — Однако это не касается твоей супруги. Она мне показалась весьма милой особой и может навещать нас с сестрой, когда вздумает.
Кларенса начало трясти.
— Вы… Вы… — пытался членораздельно произнести он, однако ему это плохо удавалось. Но, наконец, кое-как справившись с захлестнувшей его яростью, он смог выдавить: — Вы помешались на этой ублюдочной нищебродке, о которой я даже слышать не могу, не то что видеть! Скорее бы она сдохла в этом разваленном именье! Чтобы провалилась в Ад и горела там вместе с моим папенькой, составившим такое завещание!
— Что ты несешь?! — только и смог вымолвить граф, пораженный его словами.
— Я не несу! Я просто мечтаю, чтобы она там поскорее сдохла! Ясно вам?!
Кларенс уже кричал, его снова обуяла ярость.
— И я никуда не поеду! Ноги моей там не будет! И плевать, что скажут по этому поводу старый маразматик и его добропорядочный, ходящий с вечно пресной рожей сын, который только и может, что прикрывать королевскую задницу от огрехов! И вы — заботливые друзья, способные на самом деле заботится лишь только о себе — выметайтесь немедленно отсюда! Ноги моей не будет в ваших домах! Никогда! Слышите меня — никогда не будет!
Экипаж остановился. С ровными ничего не выражающими лицами друзья покинули его.
— Гони в Степент-Холл! — выкрикнул Кларенс.
Возница взмахнул вожжами. Визгливо крикнул: 'И-й-и-ха-а!', - лошади ударили в галоп, и экипаж сорвался с места, унося с собой скандального маркиза.
— Мне совершенно не нравится, что творит Кларенс, — осторожно начал Арман.
Они с Эдгаром медленно направились к распахнутым воротам парка, в который то и дело въезжали экипажи и ландо всех видов и отделки.
— И мне не особо нравится, что я оказался к этому делу причастен, — продолжил он.
Граф согласно кивнул.
— Мне тоже не по себе оттого, что я виновен в несчастной судьбе этой девушки. Аннель ни в чем невиновата, и ни чем не заслужила такой жизни. Кларенс настоящий мерзавец — раз может творить такое. Мы мужчины, а значит, ответственны за жизнь своих жен, — тут мужчина невольно улыбнулся, припомнив милую Жозефа, когда она баюкала малышку Кати. —
— И что ты предлагаешь?
— Думаю, что кто-то из нас должен отправиться в эту усадьбу и навестить бедную маркизу Мейнмор. Не думаю, что Кларенс позволяет жить ей в роскоши. Нужно хотя бы узнать как ее здоровье на самом деле, и можем ли мы помочь ей в ее бедственном положении.
— Мне не удастся, — тут же покачал головой Арман. — Сестру Клариссу пригласили на летний праздник в усадьбу Загроу, и на следующей неделе она едет туда. Я ее сопровождаю.
— Она метит заключить удачную партию? — улыбнулся Эдгар.
— У графа Загроу трое сыновей и, несмотря на что, что титул достанется только одному, другие два тоже могут составить завидную партию. Граф им всегда поможет и обеспечит. К тому же все юноши неглупы и сделают хорошую карьеру при дворе. А Клариссе уже восемнадцать — она большая девочка, пора подумать и о браке.
— Я тоже не смогу покинуть столицу, покачал головой граф л'Оверколь. Жозефа до сих пор не может оправиться после рождения малышки Кати. Доктор рекомендовал ближе к осени свозить ее к морю… Я не могу оставить ее.
— Может тогда попросить Натана и Мартина съездить к ней? Они не обременены женами и сестрами…
— У Мартина есть брат, — заметил Эдгар.
— Да, младший, — фыркнул Арман. — Только ему все равно дома ли старший. Он еще вовсю сосет материнскую грудь. И говорят, что вторая жена барона Истбрука уже понесла следующего.
— Но…
— Нам до этого никакого дела нет, — закончил со смехом за графа друг. — Кормить такую прорву отпрысков — это исключительно лично дело барона Истбрука. А Мартин с удовольствием вырвется из дома, подальше от громко пищащего нового члена семьи. Он как раз недавно на это сетовал.
— А Натан? — спросил Эдгар. — Как он? Я у него не был уже давно… Я даже не видел его с того вечера, когда мы собрались верхами в парк.
— Зато он был у меня вчера и жаловался, что его замучила своими просьбами тетка. Родная сестра его матери вернулась с минеральных вод и теперь всех донимает рассказами, что она вот-вот помрет. Мое же мнение таково — она крепка как добрый мерин и не помрет еще четверть века как минимум, однако всех еще столько же времени будет доводить своими 'предсмертными' стонами. Так что Натан тоже, думаю, не откажется.
— Когда сообщишь им? Ведь чем скорее мы…
— Да завтра же! Зачем таким орлам томиться в неволе.
Мужчины зашли в парк и теперь граф л'Оверколь выглядывал свое ландо.
— А ты не думаешь, что нам следует как-то помочь маркизе? — рассеяно предложил он, рассматривая экипажи.
Наконец его лицо просияло, он отыскал свой и супругу в нем, которая оживленно болтала с какими-то двумя дамами, прогуливающимися пешком, и теперь стоящими возле распахнутой дверцы ландо. Дамы прятались под кружевными зонтиками и из-за жары усиленно обмахивались веерами.