Записки везучего попаданца
Шрифт:
Оглядываюсь вокруг, старлея нигде не видно, че и у этого глюки, где ж они старлея увидел.
Тот прет на меня как паровоз:
– Товарищ командир, значит, мы только двое выжили, тут по полю, такие же как эти немцы ходят, добивают наших.
– Это кто командир, я что ли?
– Товарищ старший лейтенант, что с вами, вас по моему контузило, у вашей ячейки немец мину с миномета положил, я думал вас в куски, а у вас значит только контузия.
– Ты кто боец?
– Рядовой Василь Тыгнырядно.
– А я кто?
– Как кто, старший лейтенант Каримов.
–
– Двадцать четвертое июня, второй день немец прет, вчера вечером вы с группой пограничников вышли к нашему батальону, а у нас комроты три убило, и комбат (как старший по званию) вам приказал принять роту, а теперь роты нет, да и батальона тоже.
Я тупо сел, дочитался блин Конторовичей, Конюшевских, Логиновых, мне сниться, или я реально попал в 24 июня 1941 года?
– Васек ущипни меня.
Васек подошел и сделал какое то ласкательное движение.
– Рядовой Тыгнырядно, вам, что приказ непонятен? Приказано ущипнуть командира, япона мать.
И этот сукин сын, мне чуть бок не оторвал, нет блин, не сниться, от такой боли мертвый проснулся бы нафиг. Значит все-таки я в 1941, очень хреново, Машуня осталась на берегу моря, а я тут.
Блин знал бы, что сюда попаду, я бы себе в голову схемы ППС, ИС-2, Б-29 (или как там амерский бомбоносец обзывался) ядрен батона, и т.д. напихал бы. А так я только нарисовать могу ППС (я ни разу не Рубенс) мой ППС ничем от МП-38 отличаться не будет, короче Иосифу Виссарионычу я как бензонасос от мерседеса W-210 нужен, ну или как вариант как кресло от Боинга 777, то есть нафиг не нужен.
– Товарищ старший лейтенант, давай те уж немцев прибьем, и пойдем от греха подальше в лес. А то маячим тут как три тополя на Плющихе (блин, мне показалось, или тогда так говорили?).
– Хорошо и как?
– Ну вы своего сперва прикладом по кумполу, как без чувств будет или штыком или душите.
Синхронно опускаются приклады, хрясь, потом боец достет нож и одним ударом предварительно нащупав нужное межребрие, делает из немца труп. А мне очковано, на границе убивать не пришлось, и по жизни бог миловал, никого (даже животных) не убивал, максимум как-то машиной лягуху слепешил.
– Рядовой Тыгнырядно, тем же макаром оприходуй и этого, – и Васек так же по-крестянски неторопливо прирезал и второго. Потом очистили от барахла мертвых немцев, им-то теперь шмотье нафиг не нужно.
– Все товарищ лейтенант, идем по-за кустами к лесу, метров через пятьдесят придется немного проползти.
И мы короткими перебежками преодолели кусты, и тут я опомнился, Васек держал карабин немецкий как положено, да еще и патрон в ствол дослал, а я как придурок держал его как дубину за ствол. И я перехватил фашистское оружие как Васек, да и патрон тоже дослал в ствол, наконец, кусты кончились и до леса метром пятьдесят почти открытого пространства. Но как говорится, дома и стены помогают, а раз как пока 1941, то я тут не гастарбайтер, а самый настоящий представитель хозяев страны, короче нам не стены, трава помогла. И скрываясь в траве, как два агрессивных червяка мы доползли до леса, затем еще проползли чуток, и рванули бегом.
Набегавшись, остановились у лесного родничка, тот журчал аполитично. И журчаньем пел какие-то свои антисоветские песни о любви, лете, тепле и т.д. А он нам, кстати, в качестве источника политинформации и не нужен был, а воду поставлял вкусную и холодную. Напившись, мы начали прихорашиваться, у меня оказывается, в нагрудном кармане набилось горсти две землицы, пришлось вернуть их матери земле. Больше в кармане ничего не было, зато в другом оказались документы старшего лейтенанта погранвойск НКВД Фархода Каримова, офигеть, и не вставать плюс бесконечность, это же мои инициалы. Но у меня предков с такими инициалами не было, значит это не мой предок, дед мой на войне оказался лишь в 1942 (возраст не позволял, он три раза бегал на войну, но пока не стукнуло 18, не брали его). Зато потом дед аж до 1950 года в Европах шатался, оккупационные войска, говорил, что у меня там дядьки-тетьки незаконные есть, немок понять можно, мужиков война выбила, а дед тогда молодой красивый, ордена медали, КРАСАВЕЦ короче. Передохнув, рванули на восток, к нашим, я как непьющий из немецкой фляжки слил шнапс и набрал водички, Васек не слил.
Иду и постепенно пытаюсь понять, что же происходит, и что теперь делать, к Сталину как у Лисовых путь заказан, к Гитлеру ваще нафиг не надо (да горит этот ублюдок в аду, во веки вечные). Значит, начитался Конюшевского, Полищука, Корчевского, Савина и других альтернативщиков (хотя это уже не альтернативная история), вот тебе и шанс, попробовать себя в роли Лисова или Леонова.
Я как долбанутый (контуженный) иду в арьегарде, Васек двигается чуть впереди, пересекая местность бесшумно как привидение, иду за ним хрустя валежником. Вдруг Тыгнырядно приостанавливается и поднимает ладонь, типа внимание, ладно, тоже не пальцем деланные, понял.
Пытаясь не шуметь как лось, подхожу к Ваське, вглядываюсь параллельно взгляду Тыгнырядны (да склонил, несклоняемую фамилию, книжка-то фентези, тут все можно). Там, вижу лесную дорогу, и на ней два немца, чего-то шебуршаться, рядом стоит, мотоцикл, жестом показываю Ваське – мочим гнид. Я ж все таки офицер, то есть командир, и пора вернуть свой авторитет, так же жестом показываю левого, показываю жестами, что правый мой. Затаив дыхание идем вперед, карабины Kar-98k (Васек сказал, как этот карамультук обзывается) давно готовы плюнуть свинцом. Осматриваемся, я право, Васек лево, ни хера нет, то есть ни херра нет (немцев нет), и я показываю интернациональным жестом (ладонью по шее) амбец немцам, пора мочить.
Что бы карамультук не дрожал (впервые в живого человека стреляю) ставлю его для упора в развилку куста, Тыгнырядно стоит, как биатлонист (и них же там стоячий огневой рубеж есть). Пальцами правой веду отсчет до выстрела, три, два, раз – Бац-Бац и не мимо. На полсекунды раньше меня в затылок своего немца попал Тыгнырядно, через полсекунды в грудь моего вошла моя пуля. И мы как лоси в сезон течки (ну или когда они агрессивны) бросились к немчуре, немцы, оказывается, рылись в вещах, на противоположной нашему появлению стороны дороги стоит грузовик, я не знаю что это за тачка, Васек обозвал его полуторкой.
Рядом валяются убитые водитель полуторки, женщина и милиционер, водила и женщина в штатском, милиционер как положено в форме, в мертвой руке наган. Видимо они тут ремонтировались, капот машины открыт, и немцы внезапно появившись, убили всех троих.
После осмотра документов выясняется, женщина заведующая РайПО, мужчина в штатском – водитель РайПО, а мильтон видимо при них для охраны был. И везли они, золото и деньги, потому немчура охерев от добытого и не просекла нашего появления.