Записки военного советника в Китае
Шрифт:
ЗАПИСКИ
ВОЕННОГО СОВЕТНИКА
В КИТАЕ
(1924-1927)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
notes
1
2
3
А. И. ЧЕРЕП/IHOD
академия НАУК СССР
ИНСТИТУТ НАРОДОВ АЗИИ
А. И. ЧЕРЕПАНОВ
ЗАПИСКИ
ВОЕННОГО СОВЕТНИКА
В
Из истории Первой гражданской революционной войны,
(1924-1927)
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА: Москва 1964
Ответственный редактор В. Н. РОГОВ
ОТ АВТОРА
В 1923 г. я по поручению партии и правительства СССР поехал о Китай в первой пятерке военных советников, приглашенных для службы в войсках Гуанчжоуского (Кантонского) правительства великим китайским революционером доктором Сунь Ят-сеном.
Мне довелось участвовать в организации военнополитической школы Вампу и в формировании ядра Национально-революционной армии. В ее рядах я прошел первый и второй Восточные походы — против милитариста Чэнь Цзюн-мина, участвовал также в подавлении мятежа юньнаньских и гуансий-ских милитаристов. Во время Северного похода НРА в 1926—1927 гг. я был советником в войсках восточного направления.
Я, разумеется, не ставлю перед собой задачу написать военную историю Первой гражданской войны в Китае. Эта книга — лишь рассказ о событиях, в которых непосредственно принимал участие автор, о людях, с которыми ему приходилось работать и встречаться.
Записки основаны на личных впечатлениях, рассказах других участников событий и документальных данных.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
НАЧАЛО РЕВОЛЮЦИИ
В ДАЛЕКИЙ КРАЙ
Весна 1923 г. для меня была особенно напряженной. Я заканчивал основной курс военной академии, ныне носящей имя М. В. Фрунзе, и одновременно готовился к переходу на последний курс Восточного факультета этой же академии.
У рабочих и крестьян, отстоявших в труднейшей борьбе свое Социалистическое Отечество, была неутолимая жажда к учению. Многие мои товарищи, вышедшие из народных низов, учились в двух вузах: например, на основном курсе военной академии и в сельскохозяйственной академии. Один даже, помимо военной академии, сумел окончить медицинский институт. Это славное поветрие охватило и меня: я учился одновременно и на основном курсе и на Восточном факультете...
Почему именно Восточный факультет привлек меня?
Так случилось, что уже с детских лет бурные события на Дальнем Востоке больше других волновали мое воображение. Сначала это было китайское народное восстание 1900 года против иноземных захватчиков, затем — русско-японская война. Помню, я тогда разыскивал н'с интересом разглядывал картинки-лубки на эти темы. Прошло немало лет, и жизнь столкнула меня уже с живыми представителями Дальнего Востока. На
В марте или апреле 1918 г., когда- я командовал
2-м красноармейским полком в Гатчине, к нам пришел
молодой китаец и попросил принять его добровольцем. Потом он привел с собой еще нескольких китайцев, и мы их тоже зачислили. После этого они к нам повалили десятками. Я доложил об этом командиру дивизии. По его приказу была сформирована китайская рота для охраны каких-то объектов.
Отряд китайских добровольцев имелся также в бригаде, где я был начальником штаба в конце 1918 или в начале 1919 г. Мы делили с ними и горе и радость в боях за освобождение Прибалтики от немецких захватчиков и белогвардейцев.
У меня появилось желание изучить китайский язык. Поступая на Восточный факультет, я не думал, что когда-нибудь посвящу себя дипломатической работе. Фантазия моя так далеко не заходила. Как и в юности, мне просто хотелось работать на Дальнем Востоке.
В комиссии по распределению на армейские должности слушателей третьего курса меня несколько раз уговаривали отказаться от учебы на Восточном факультете и ехать командовать дивизией. Особенно настойчиво добивался моего согласия член комиссии, мой друг, бывший сослуживец и однокурсник Николай Иванович Жабин. «Армии нужны командиры»,— говорил он. Жабин и не подозревал, что ему самому вскоре придется подбирать военных советников для Национально-революционной армии Китая.
Мы готовились к выпускным' экзаменам и к защите дипломных работ. Как-то слушателям стало известно о приезде в Москву из Китая Анатолия Ильича Геккера — бывшего начальника нашей академии. Говорили, что он должен отобрать слушателей для работы в Китае. И вот однажды секретарь начальника сказала мне: «Вас просит зайти Анатолий Ильич». Мне послышалось «Анатолий Васильевич», лекции которого я любил слушать, и я с удивлением спросил: «Товарищ Луначарский?!»
— Нет, Геккер, Анатолий Ильич, — пояснила секретарь и добавила,— он ждет вас в кабинете комиссара.
В недоумении я подходил к дверям, мне и в голову не могло прийти, зачем я мог потребоваться бывшему начальнику.
Геккера мы привыкли видеть в военной форме. Теперь он был в штатском, и я в первый момент не узнал его. Штатский костюм придавал ему тот «классический»
облик дипломата, который сложился в моем воображении.
Анатолий Ильич приветливо поздоровался и жестом пригласил садиться. Внимательно глядя на меня, он задал обычные «анкетные» вопросы: социальное происхождение, последние должности и чин в старой армии, время поступления в Красную Армию, участие в гражданской войне, партийность.
Я отвечал:
— Из крестьян, в старой армии закончил службу штабс-капитаном в должности командира роты. На фронте в начале 1918 г. добровольно вступил в Красную Армию; гражданскую войну начал с первого дня наступления немцев — 18*февраля 1918 г. и закончил кампанией в Польше— осенью 1920 г.; на фронте полтора года командовал полком, был начальником штаба бригады и более года командовал бригадой; кандидат в члены партии.
— Вы из офицеров военного времени?
— Да.
— Я постарше вас, из кадровых офицеров, закончил службу в старой армии подполковником.