Записки юного синоптика
Шрифт:
Только снова поднимает нас с зарей, и уводит за собой в незримый бой…
В общем, начались нормальные военные будни: дневные и ночные тревоги, бег в противогазах, марш-броски, кроссы. А в связи с проверкой комиссии ВВС МВО нас поднимают в любое время суток. Под дождём мы стоим в «парадках» на плацу в полной «выкладке», то есть с автоматами, противогазами, подсумками, штык-ножами, шинелями «в скатку», вещмешками
Несмотря на жёсткий регламент наших будней и замкнутость пространства в увольнение ходить совсем не хочется. Больно смотреть на увольняемых, когда перед увольнением их по два часа осматривают, как цыгане лошадей на ярмарке, инструктируют до слёз, сначала старшина, затем курсовой офицер или начальник курса, а напоследок – дежурный по училищу. И когда они, бледные, потные и нервно вздрагивающие, выползают в 18.30 за ворота КПП, зная, что вернуться должны не позднее 21.30, то завидовать им совсем не хочется. Да, воронежских ещё можно понять: за три часа они успевают дома вкусить человеческой пищи и понежиться в ванной.
30 сентября 1979 года
На прошлой неделе наша группа опять была в наряде по кухне. Это следует запечатлеть. Мне досталась роль «официанта» в зале на 350 мест, где приём пищи осуществляется три раза в день, в три смены. Моей задачей, в отличие от функций привычного официанта, было не приём заказов и получение «чаевых», а уборка со столов неубранной посуды и всяческих объедков, подметание и мытьё полов и т.д. Свою работу после ужина закончил около 23.00 и даже успел этому порадоваться, когда узнал, что в овощерезке сломались обе картофелечистки. О, наивный! Весь наряд до шести утра не «глазки», как обычно, выковыривал из картошки, а чистил её, густо облепленную чернозёмом, вручную, затем ещё отмывал в трёх водах. А в 06.30 мы заступили на дежурства на своих рабочих местах, впереди были ещё завтрак и обед. После смены с наряда нас по случаю субботы повели на вечерний сеанс в клуб, но, честное слово, мы имеем весьма смутное представление, о чём был этот фильм.
Вчера нарисовал портрет одного курсанта нашей группы – Мартина Сергея, он его отослал родителям в Ленинград. После этого художественного сеанса окружающие меня долго корили за то, что я «зарываю талант в землю», поступив в ВВВАИУ, а не в Академию художеств. Да, знаю я цену своему «таланту»! Не без способностей, конечно, мальчик, но не более того. Кстати, меня назначили редактором «Боевого листка». Если прибавить очередь из товарищей по оружию на увековечение в портретах, учесть заказы на «блокнотную живопись» – то я уже обеспечен работой до конца учебного года.
Сдали по «червонцу» на закупку инструментов и аппаратуры для собственного вокально–инструментального ансамбля.
Получил бандероль из дома, но прежде она прошла через руки курсового офицера. Марихуаны, гашиша, героина, коньяка, водки и антиправительственной литературы обнаружено им не было. Она, хоть и растерзанная, была вручена мне.
Примеры
Каждый день на утренней зарядке бегаем «бермудский треугольник», это почти четыре километра по дамбе и по берегу водохранилища, иногда с нами бегает начальник курса майор Сотсков. Ему под сорок, спортивного типа, поджарый, говорят, что кандидат в мастера спорта по бегу и мастер спорта по лыжам – или наоборот. Ясно, что из нас он тоже хочет сделать или спортивную роту, или табун лошадей. А ещё он много лет прослужил комендантом, сначала в Борисоглебском лётном училище, а затем в нашем. Лично ловил в «самоволках» курсантов, убежать от него было нереально. Мы его первый серьёзный педагогический опыт. Чувствую, что обоюдное веселье нам гарантировано.
Сегодня по «физо» сдавали бег на три километра: холод собачий, ветер с водохранилища слезу вышибает. Первый прибежал с результатом 13 минут 21 сек., последний – 18 минут, у меня 15 минут 20 сек. Трое не добежали – сошли.
12 октября 1979 года
Нам выдали тёплое нательное бельё, всей группе 52-й размер. Ну, ладно, у меня 46–48, а у Женьки Брежнева, наверное, 42–44.
Переодели нас в ПШ (полушерстяное обмундирование) и пилотки сменили на фуражки – стало значительно теплее.
Попросил родителей не высылать более «десятки» в месяц и попытался объяснить бабушке и дедушке, что на них поборы в мою пользу вообще не распространяются. Если бы не бесконечные взимания денег на «ротные нужды» и второго «червонца» на ансамбль – суммарных почти «двадцати» в месяц мне было бы более чем достаточно.
Боевые листки выпускаю еженедельно, рисую карандашами и фломастерами, по всеобщему мнению, они – лучшие на курсе, хотя отдельным личностям не нравятся критические замечания в их адрес. Но вообще-то мои листки, которые положено менять каждую неделю, ребята не выбрасывают, а хранят или отсылают в письмах домой. Рисую ребятам с фотографий портреты их любимых девушек.
Материал по предметам становится всё сложнее. «Двоек» ещё не нахватал, но утешение слабое. Особенно тяжко – по математическому анализу и аналитической геометрии. Знатоки со старших курсов говорят, что количество часов высшей математики по нашей специальности превышает даже их объём на физико-математическом факультете университета. Главное не «завалить» первую сессию.
Погода установилась прекрасная: тепло, сухо, солнечно.
26 октября 1979 года
Вчера было хождение в ночь, то есть занятия по ориентированию на местности в ночное время. Нас вывезли за город, где мы должны были по указанному маршруту выйти в указанное на карте место в установленное нам время.
Туман, темнота, густые заросли и запутанность маршрута не стали серьёзным препятствием для нашей команды из пяти следопытов (все команды шли своими маршрутами). При помощи компаса, карты и вдохновения через 1 час и 10 минут (на полчаса раньше положенного срока) мы пришли на заданный рубеж, обеспечив себе «отлично», припоздавшие группы получили «уды».
В субботу работали на территории училища, а в воскресенье нас направили на вагоноремонтный завод, где мы зарабатывали училищу стройматериалы, собственно говоря, их мы и разгружали на заводе.