Записки злой ведьмы. Королева шипов
Шрифт:
припасами и устроила обрушение моста, связывающего Осенний лес с Вольными Землями Пограничья.
— Моя маленькая глупенькая Роза…
— Не смей называть меня так! — она рывком вскочила со своего импровизированного трона, выхватила из-за пояса нож с янтарной ручкой и приставила к горлу Князя.
Тот даже не шелохнулся, продолжая смотреть на нее с насмешкой.
— Отчего же не сметь? Только подумай, до чего же чудно. Ты умудрилась подцепить проклятье
— Я ненавижу тебя! — с жаром прошептала женщина. — Каждый раз, видя твое лицо, я мечтаю только о том, чтобы оно исказилось от боли. Я любила тебя, а ты не ценил этого. Но теперь мои глаза открылись, и я сделаю все, чтобы ты страдал.
Это было и вправду забавно, он еле удержался, чтобы не рассмеяться. Ее тирада, жар ее слов, черные глаза в обрамлении алых теней. Кажется, что печать силы, эти уродливые шипы и черные когти сделали ее красоту лишь ярче. Разве может такое быть?
— Как же я буду страдать, если ты убьешь меня? — он выразительно скосил глаза на нож в ее руках.
Он уже подозревал, что Дора сумела отыскать его. Слишком опасная игрушка для нее, стоило отобрать. Но раз нож пока у нее, все прошлые покушения выглядели еще глупее. Она не могла не знать, что способов убить их двоих не так уж и много.
Дора усмехнулась и опустила оружие, вновь отступая к трону.
— Зачем ты пришел?
— Ты так отчаянно звала меня.
— Что? Я не звала. У меня теперь есть личный раб, — она выразительно кивнула в сторону Зоркого. — Ты мне не нужен.
Князь поморщился. Сокол был ему личным слугой, почти другом. Но он никогда даже в мыслях не считал того рабом. Еще один пункт в список того, что следует отобрать у чрезмерно деятельной особы.
— Моя маленькая глупенькая Роза. Видишь ли, отвар, что ты приняла, он обращает самые сильные чувства на противоположные. Вот только противоположность любви — это равнодушие. За последние пару месяцев ты предприняла тринадцать попыток досадить мне, — он сделал вид, что задумался, — не очень-то похоже на равнодушие.
— Ты причинил мне слишком много боли, чтобы я была к тебе равнодушна. Я ненавижу тебя.
— Чудно. Может быть и так. Но ты все еще помешана на мне, — он шагнул навстречу, положил руки ей на колени, легонько сжимая и поглаживая пальцами. — А от ненависти до любви, как известно, один шаг.
— Я тебя ненавижу… — с придыханием повторила она, и он понял, что не ошибся.
Она все так же пылала от малейших его прикосновений,
Князь чуть прижал ее к себе, приподнял, а затем перевернул, усаживаясь на каменный трон сам и усаживая ее сверху.
Нож выпал из ослабевших рук Розы, и ему понадобился всего один слабый импульс, чтобы подхватить его лучом Эфира и перенести из этой часовни в более укромное место.
Но радость удачно проведенной операции была недолгой. Женщина обхватила его руками за шею, и последовавший за этим страстный поцелуй стер все прочие мысли.
Глупышка Роза. Она так хотела узнать эту часть его жизни, что переусердствовала. Теперь все, что он может предложить ей — это лишь ту свою сторону, что скрыта от всех остальных. Тьму Эфира и игру иллюзий.
Она по-прежнему будет принадлежать ему, пусть и придется внести некоторые корректировки в их отношения. Он добьется своего, в этом Князь не сомневался.
И пусть с ее стороны это не любовь, а безумие — он уже отравлен им и не сможет от него отказаться.
Раньше она легко могла умереть за него, теперь же она за него убьет. Или убьет его самого, но в это верилось слабо.
Помешательство, мания, болезнь — ему, сознательно не пускающему в свою жизнь посторонних, всегда неимоверно льстили чувства этой красивой и сильной женщины. Но он не позволял себе любить ее, хоть и был привязан. Когда-то он любил своих приемных родителей, и их смерть сильно ударила по нему. Сознательно идти на повторение подобного? Нет уж.
Но теперь, когда все сложилось таким странным образом, что они оба могут жить вечно, быть может, стоит попробовать начать все сначала?
Разгоряченную кожу обжигал холодный камень. Страсть, связывающая их, была почти звериной, кровавые полосы от когтей по коже, поцелуи, перемежающиеся с укусами. Низкий шепот, чувственные вскрики.
Он свел за спиной ее руки, до боли, не давая вырваться, приподнял ее подбородок, заглядывая в глаза, замутненные желанием.
— Моя милая Роза, знаешь, быть может, нам стоит направить твою энергию в мирное русло? У Осеннего Леса есть враги. Можешь считать их моими личными врагами, — он втянул кожу на ее шее и чуть отстранился, любуясь ярко-красным пятном. Вкупе с распущенной шнуровкой корсета и часто вздымающейся от сбившегося дыхания грудью это выглядело неимоверно порочно и искушающе. — Что если я попрошу тебя убить их?
На ее губах заплясала улыбка коварной соблазнительницы:
— Яд или кинжал, мой Князь?
Конец