Заповедник людей
Шрифт:
– Мы всегда были наравне с мужчинами,- уверенно говорит Алёнка, трогательно сдувая непослушную чёлку со лба.
– Это так,- соглашается Нина,- но если мы все, ночью, угодим в засаду, нас перестреляют как глупых кур. Действовать необходимо с холодной головой,- она ободряюще глянула на своего мужчину.
– Ночью идти нельзя,- стоит на своём Виктор.- Мы задавим тварей, это я гарантирую, но сейчас они имеют преимущество.
– Я согласна,- прерывисто произносит Аня,- если зеки объединились с Идаром, тогда точно попадём в засаду.
– Кто такой Идар?- настораживается декан.
– Он страшный
– Необходимо укрепление строить, дом свой защищать,- неожиданно изрекает Игнат.
– Чей дом?- напрягается Антон.
– Наш. Это теперь наш дом,- обводит вокруг взглядом Игнат.
– Со стороны скал мы защищены, со стороны моря – более-менее, а вот с тех направлений можно ждать незваных гостей,- рассудительно произносит его напарник Саша.- Нас на берег с брёвнами выбросило, их там великое множество, можно укрепления построить.
– Какие укрепления, мы что, прятаться будем как последние трусы?! Нападать надо, только нападать!- с горячность восклицает Толя
– Лишь при крепком тыле возможен успех в военном деле, сын мой,- мягко говорит Викентий Петрович.
– Но там Олег Васильевич!- слабо протестует Толя.
– Его там нет,- печально изрекает батюшка,- он уже на небесах.
Воцаряется тягостная тишина, затем словно очнувшись, на него вопрошающе смотрит декан.
– Крови много, его в живот пырнули, а затем заставили бежать. При таких ранениях не выживают, я видел это на войне.
– Вы на войне были, батюшка?- раскрывает вовсю ширь светлые глаза Алёнка.
– В прошлом я офицер, многие горячие точки пришлось пройти … а теперь служу богу,- смиренно опускает он голову.
– Так вы офицер спецназа?- обалдел Алик.
– Нет, сын мой, я священник. Дело говорит Виктор, утро вечера мудренее. Успокоимся, бог даст, изведём нечисть. А сейчас о ближних своих следует беспокоиться. Отдавать жизни напрасно, не следует, бог это не приветствует, но героям благоволит. Тяжёлый крест несёт Виктор, он обременён спасением наших душ и как это он будет делать, не нам судить,- батюшка обводит всех взглядом и неожиданно изрекает, ввергая людей в смятение:- На нём печать свыше, я присягаю ему на верность.
– А это не слишком?- хмурится Антон.
– Я от своего имени говорю,- мягко произносит Викентий Петрович,- а каждый из вас сам будет решать, как жить.
Люди молчат, но агрессии в глазах уже нет. Виктор перекидывает автомат через плечо:- Лодку перенесите к палаткам и всем мужчинам на охрану границ,- тоном, не терпящим возражений.
– Всё равно с утра надо зеков навестить, вдруг Олег Васильевич жив,- несколько примиряющее говорит Антон.
– Навестим,- кивает Виктор.
– Ты это, на меня не обижайся … он был для нас нормальным товарищем, немного нудным, но дело своё знал блестяще, теоретик высшей пробы,- Антон вздыхает и добавляет,- мы не против тебя, совсем нет, но мы действительно плохо тебя знаем. Завтра, когда пойдём, думаю, притрёмся друг к другу.
– Ты не пойдёшь,- отрезал Виктор.
– В смысле?- не понял Антон, в недоумении хлопнув глазами.
– Здесь останешься, будешь охранять лагерь, я с Аликом пойду.
– Ты не прав,- Антон угрожающе суживает глаза.
– В армии
– Причём тут это,- обескуражено произносит он,- ну да, служил, до университета.
– Тогда это приказ.
– Приказ?!
– Да,- Виктор отворачивается, вся эта байда с выяснениями ему порядком надоела.
Лодку затягивают к палаткам, люди вооружаются ножами и топорами. Виктор, как ни в чём не бывало, спокойно раздаёт указания, теперь ему никто не перечит, все ощущают его силу и власть, да и призадумались над словами Викентия Петровича о его решении присягнуть. Люди интуитивно понимают, панибратски отношения друг с другом могут лишь помешать в условиях, когда за тобой кто-то охотится, как жизнь нужен вожак, вождь, царь, генеральный секретарь, президент … да какая разница как его можно назвать, главное, чтобы он был за всё в ответе и принимал правильные решения.
Виктор устало присаживается к костру, автомат укладывает под правую руку, а под левую к нему прильнула Нина. Он с нежностью прижимает женщину к себе. Она едва не замурлыкала от этой ласки, обвивает его руками, жарко дышит и слегка улыбается.
– Устала?- целует её в губы.
– Она мгновенно отвечает, слегка отстраняется, серьёзно смотрит в глаза:- Испугалась. Как начало у всех «крыши» сносить, так жутко стало … батюшка молодец.
– Профи,- кивает Виктор.
– Как дальше будет?- Нина вновь забирается ему под плечо.
– Слабину дам, людей разочарую. Им сейчас крепкая рука нужна. Они правы, прощать нельзя, если дали по правой щеке, заряди между глаз так, чтоб искры посыпались, иначе рабами сделают.
– С этим вряд ли батюшка согласится,- опускает взгляд Нина.
Виктор некоторое время молчит, затем уверенно говорит:- Викентий? Да он первый в морду даст!
– Не по-божески как-то.
– Кто сказал?- в удивлении поднимает бровь Виктор.
– В Библии иначе написано.
– Вспомнила,- улыбнулся мужчина.
– Я о ней сейчас часто вспоминаю,- вздыхает женщина.
– Насколько мне известно, самоубийство – смертный грех. А сидеть, сложа руки и не брыкаться, когда тебя поволокут на бойню – это самое настоящее самоубийство, преступление перед богом. Нет греха в том, что спасая себя и близких, приходится давить тварей.
– Так всё таки пойдёшь завтра … то есть уже сегодня?- в словах женщины мелькает страх.
– Обязательно. Если даже не получится наказать гадов, по крайней мере, проведём разведку. Я чувствую, что-то начинает происходить, словно мощный маховик стронулся с места, раскрутится – не остановишь, перемелет зубцами в труху.
– Ты мой маховик,- Нина украдкой оглядывается и впивается в его губы страстным поцелуем.
Виктор отвечает, но к своему удивлению чувствует пустоту в душе, словно в преддверии смерти. Это сочетание страсти и страха вскружило голову, он встаёт, рывком поднимает женщину:- У нас есть ещё один час,- шепнул он дрожа.
Нина неожиданно всхлипывает:- Мне кажется, тебя ждёт … - она не договаривает, лишь слёзы жемчугом скатились с лица.
– Пустые страхи,- говорит Виктор, но мрачнеет, его интуиция, сволочь этакая, словно ледяными пальцами обхватывает сердце. В любой другой момент он послушался бы её, но сейчас нет никакой возможности, за ним стоят люди, желающие мщения.