Запрещенная реальность. Одиночка. Смерш-2
Шрифт:
Бетонный столбик располагался рядом с плитой и, очевидно, служил своеобразной линией связи с охраной входа. Тарас стукнул камнем три раза по столбику, потом еще раз.
Загудело. Плита начала отодвигаться. Скорее всего, ее убирали вручную с помощью лебедки. Обнажилось круглое отверстие люка, из которого прянула волна гнусных запахов. В глубине открывшегося лаза блеснул фонарь. Тарас молча прыгнул в отверстие, группируясь в полете и высчитывая положение охранников. В данный момент он действовал по принципу саккацу [7] , и охранники были для него только препятствием на пути к цели, а не людьми.
7
Саккацу –
Сбитый с ног охранник с фонарем охнул, фонарь выпал из его руки и погас. Удар ножом, вскрик. Второй охранник сдернул с плеча автомат, но выстрелить не успел. Нож вспорол куртку на груди и вошел точно в сердце. Чеченец умер мгновенно.
Тарас замер, принюхиваясь к вони, прислушиваясь к глухой тишине подземелья и оглядываясь. Отсутствие света не мешало ему видеть так же хорошо, как и днем, разве что в ином цветовом диапазоне.
По-видимому, подземный ход начинался с канализационного коллектора завода. Охрана располагалась в небольшом помещении с бетонными стенами, в котором стоял столик, деревянный топчан с брошенным на него тюфяком и механизм сдвигания плиты – четыре зубчатых колеса на ржавой металлической станине, цепь и рукоять. Наверх вела лестница с металлическими ступенями, а в стенах чернели круглые отверстия, представлявшие собой выходы канализационных труб метрового диаметра. Воняло здесь, как в свинарнике, и Тарас мимолетно подумал, что боевиков не только сопровождает дрянь и вонь, но и вся их жизнь – дерьмо!
Он присмотрелся и безошибочно определил начало подземного хода, хранившего ментальные и энергетические следы часто проходивших здесь людей, хотя труба на первый взгляд и не отличалась от других. На всякий случай подхватив фонарь, он устремился вперед, согнувшись в три погибели, чтобы не цеплять макушкой бетонный верх трубы. Подумалось, что в его работе передвижение по канализационным трубам становится обычной практикой.
Канализационная система тракторного завода в отличие от него самого сохранилась отлично. Передвигался Тарас, не включая фонаря, но «третий глаз» позволял ему ориентироваться в полной темноте и оценить систему подземелий, в которой свободно мог разместиться целый армейский полк. Почему федералы не взорвали ходы, было загадкой. Возможно, не знали о существовании канализации, а возможно, закрывали на это глаза, встречаясь здесь с лидерами бандформирований, как только что ушедший отсюда полковник.
Труба вела сначала на север, потом повернула к востоку и закончилась через полкилометра, упершись в круглый бетонный коллектор диаметром в два десятка метров. Здесь тоже находился пост охраны хода, оборудованный, как и первый. Только топчанов было два, на них в данный момент спали боевики-охранники, а на столе стоял полевой военный телефон образца пятидесятых годов. Тут же, среди вскрытых банок с тушенкой и рыбными консервами, лежала многодиапазонная английская рация новейшего образца с цифровой системой настройки. Да и оружие у боевиков оказалось не отечественным – новейшие винтовки калибра четыре и семь десятых миллиметра «Хеклер и Кох» германского производства. Винтовки имели полностью закрытую ствольную коробку и оптический прицел, встроенный в ручку для переноски, и были покрыты специальным составом, поглощающим тепловое излучение. С виду они напоминали бластеры из голливудских фантастических фильмов.
Тарас, за десятые доли секунды оценивший обстановку, прыгнул к топчанам и нанес два удара ребром ладони – по затылку первого охранника и по кадыку второго. Огляделся более тщательно, подержал в руках винтовку, покачал головой. У него и раньше не было сомнений по поводу того, что террористов в Чечне снабжает вся Европа, да и Америка тоже, теперь же он убедился в этом наглядно.
Пролом в стене коллектора вел в прямоугольный тоннель, проложенный достаточно давно, судя по состоянию креплений и запахам, возможно, еще в первую чеченскую войну. Он был довольно широким, до полутора метров, и примерно такой же высоты, так что и по нему можно было передвигаться только согнувшись. Стены его были обиты досками, а потолок укреплен бетонными плитами и балками, в щели между которыми изредка высовывались металлические штыри. Стоило задеть один такой штырь, как срабатывало взрывное устройство, заживо замуровывая смельчака, превращая тоннель в глубокую могилу.
Чутье могло подвести, пришлось включить фонарь, и скорость передвижения упала.
В какой-то момент доски под ногами и на стенах, а также потолок стали мокрыми. Тарас понял, что тоннель проходит под дном Сунжи. Затем впереди показался слабый отсвет, и он выключил фонарь. Со времени спуска в канализационный люк прошло уже двадцать две минуты, и по расчетам выходило, что он преодолел под землей около трех километров. Если верить охраннику, выход на поверхность был уже близок.
Откуда-то послышались тихие голоса и музыка.
Тарас перешел на скользящий мягкий шаг, называемый мастерами русбоя «кошачьей лапой». Мастера ниндзюцу называли этот способ ходьбы – хиккими.
Светлый проем тоннеля приблизился. Голоса стали слышны отчетливее: говорили по-чеченски, изредка перебивая разговор взрывами визгливого хохота. Иногда доносились и другие звуки: гудение, позвякивание, отголоски музыки, глухой шум и стоны, а также едва слышные крики, от которых по коже бежали мурашки. Без сомнений, это кричал кто-то из заложников.
Тарас дошел до прямоугольной двери, выглянул из-за косяка.
Подземный ход заканчивался в пещере на высоте метра от ее бугристого каменного пола. Пещера была низкой, не очень большой и освещалась лампой дневного света, висящей на противоположной стене. Источником гудения оказался компактный электрогенератор, каких Тарас еще не видел. Работал он на любом топливе, вплоть до мусора, а изготовлен был, судя по дизайну, где-то на Востоке, в Корее или в Японии.
У дальней стены пещеры лежали длинные зеленые ящики с гранатометами и переносными зенитно-ракетными комплексами. Рядом высились горы ящиков с продовольствием и желтые контейнеры международной гуманитарной помощи с одеждой, медикаментами и консервами.
В пещере, провонявшей запахами солярки, табачного дыма, мочи, экскрементов и пота, располагалось два десятка деревянных нар и стенка с оружием, увешанная невиданным количеством винтовок, автоматов, гранатометов и пулеметов иностранного производства. Хотя среди них присутствовало и отечественное стрелковое оружие – от автоматов Калашникова и Никонова десантных образцов до снайперских винтовок «СВД» и «БСК».
Однако боевиков здесь находилось гораздо меньше, чем можно было судить по количеству оружия, всего с десяток. Очевидно, основная масса отряда Гелаева ушла на задание либо была уничтожена в результате умело проведенных федералами спецопераций. Большинство спали на нарах, трое сидели у включенного – и великолепно работающего! – цветного телевизора и смотрели какой-то порнофильм, смысл которого сводился к хорошо известному движению. Такими фильмами потчевали обычно после двенадцати часов ночи российских владельцев канала ТВ-плюс.
В пещере было душно, и бородачи сидели полуголыми, блестящие от пота, с бутылками и жестянками пива в руках. Тарас знал, что Коран запрещает зрелища эротического плана и распитие спиртных напитков, но эти «адепты» «истинного» исламского учения, похоже, давно перешли грань послушания законам шариата и представляли собой даже не отчаявшихся фанатиков исламского фундаментализма (среди них были и арабы, и русские, и украинцы), но живых мертвецов с прогнившими душами.
Один из бородачей, с бритым черепом и перебитым носом, захохотал, отбросил жестянку с пивом и побрел к нарам. Рухнул на ложе, накрытое смятым ватным одеялом, затих. Двое продолжали смотреть телевизор, перебрасываясь репликами. Они так и не успели среагировать на подувший сквознячок и мелькнувшую у стены пещеры тень.