Запрет на любовь. Книга 1. На грани
Шрифт:
Наверное, тот сильно позеленел от одной мысли, что сейчас придется затягивать жгут вокруг кровавого месива и обломков кости, поэтому Роджер даже не попытался всучить ему футболку. Вместо этого он опустился на колени рядом с Дюшампом.
– Ну, ладно. Говори, что надо делать.
– Надо перетянуть ему бедро, – объяснил Ной. – Как можно ближе к… ну, к паху. Там есть точка пережатия артерии. На внутренней стороне бедра.
Бледный Роджер коротко кивнул.
– А ты держи ему руки, – скомандовал он и дождался, пока Ной
Люк попытался отодвинуться от них.
– Не трогайте меня! Что вы хотите делать?
– Надо остановить кровотечение, – Роджер старался говорить спокойно и четко. – Наверное, тебе будет больно, Дюшамп, и мне очень жаль, но…
– Я хочу к маме! – судорожно всхлипнул Люк. – Где моя мама?
– Она скоро придет, – пообещал ему Старретт, и на этот раз его голос звучал на удивление мягко. – Я тебе обещаю. Бобби пошел в школу, он им все расскажет, кто-нибудь позвонит твоей маме, и она сразу же сюда примчится. Возможно, она уже едет. Но сейчас я должен завязать тебе ногу футболкой Эйнштейна, чтобы ты не умер.
– Я не хочу умирать!
– Знаю, что не хочешь, – все так же мягко согласился Роджер. – Поэтому ты позволишь Эйнштейну взять тебя за руки. Потом просто закрой глаза и дыши.
Он поднял глаза и кивнул Ною, и тот изо всех сил ухватился за кисти Люка.
Потом сам Роджер глубоко вздохнул, а Ной зажмурил глаза.
Он услышал, как Люк завопил и как Роджер разразился целым залпом слов, которые Ною еще никогда не доводилось слышать. Во всяком случае, в подобных сочетаниях.
– Туго завязывать? – вдруг услышал он.
– Довольно туго, – подтвердил Ной. Господи!
Люк сейчас пальцы ему сломает.
– Теперь открой глаза и проверь, – приказал Роджер. – По-моему уже меньше течет.
Ной подчинился. Он поднял глаза, стараясь не смотреть на ужасные обломки костей, с трудом сглотнул и кивнул:
– Да, вроде все правильно.
Роджер положил руку на плечо Люка:
– Вот увидишь, все будет в порядке. Ты крепкий парень, Дюшамп.
– Да, – всхлипнул Люк. – Да.
Ной уже слышал сирену приближающейся к школе машины скорой помощи.
– Ну вот, почти все и кончилось, – уверенно сказал Роджер. – Тебе осталось потерпеть всего чуть-чуть. Скорая помощь уже едет и через минуту будет здесь. Они дадут тебе чего-нибудь от боли, и твоя мама тоже придет, и тебя отвезут домой. И не надо будет ходить в школу. Вот, они уже идут…
И действительно, врачи с носилками уже подходили к ним, оттесняя Роджера и Ноя от Люка.
Они ловко положили его на носилки, связались по рации с машиной и больницей, заставили Люка проглотить что-то, после чего он перестал плакать – все, как и обещал Роджер.
Потом подняли носилки с земли и понесли.
Когда санитары с Люком скрылись за поворотом, Роджер упал на колени и его долго рвало.
Роджер
Ничего нового.
И отец, скорее всего, опять спустит с него шкуру. В этом тоже нет ничего нового. Ему и на это было почти наплевать.
Воспользовавшись тем, что на него никто не смотрит, Роджер уставился на свои ладони. Он содрал кожу почти до мяса, цепляясь за ветки проклятого дерева. Некоторые ссадины уже подсохли, а из других еще сочилась кровь. Было больно, хотя, наверняка, не так, как Дюшампу.
Дверь открылась, и из нее вышел сначала тощий чернокожий пацан, которого все называли Эйнштейном, а вслед за ним и сам директор, мистер Йорк. На пацане была дурацкая бордовая футболка с золотой эмблемой школы Кингс-Гэйт. Его собственная осталась на ноге у Люка.
Йорк откашлялся.
– К сожалению, мне не удалось дозвониться до твоей матери, – сообщил он Роджеру.
– Она… она утром не очень хорошо себя чувствовала, сэр. А отец… Его сейчас нет в городе. Он уехал… по делам.
Отец Роджера торговал сельскохозяйственным оборудованием и проводил в разъездах гораздо больше времени, чем дома. Спасибо хоть на этом.
Йорк кивнул.
– Мистер Гэйнс рассказал мне, что именно твои решительные и своевременные действия спасли сегодня жизнь Люку Дюшампу.
Не веря своим ушам, Роджер быстро взглянул на Эйнштейна. Неужели, правда? От голода он плохо соображал. То немногое, что было в желудке, он вывалил на дорожку минут десять назад, и с тех пор у него сильно кружилась голова. И во рту будто кто-то нагадил.
Эйнштейн дернул его за рукав, и Роджер увидел, что тот протягивает ему стакан с водой.
– Спасибо, – еле слышно прошептал Роджер.
До сих пор, несмотря на ободранные ладони и мерзкий вкус во рту, он еще держался, а сейчас глаза отчего-то вдруг налились слезами.
– Держи крепче, – посоветовал Эйнштейн.
Роджер молча кивнул, поднес стакан к губам и через стиснутые зубы мелкими глотками втягивал в себя воду до тех пор, пока дурацкое желание упасть на пол и разрыдаться не прошло.
– Сейчас за мистером Гэйнсом приедет его дед, – сказал ему Йорк. – Он предложил подвезти домой и тебя. Я думаю, парни, школа обойдется сегодня без вас.
Роджер даже вздрогнул. Ну ни хрена себе! Школа обойдется без них?
– Мы можем вместе поехать к нам и у нас пообедать, – тихо предложил Эйнштейн, будто каким-то образом ему стало известно, что на кухне Старреттов нет ничего, кроме заплесневелых кукурузных хлопьев.
Роджер кивнул.
– Спасибо, – опять пробормотал он.
– Мы подождем дедушку на улице, – сообщил Эйнштейн мистеру Йорку. Не попросил, а именно сообщил.
Чудеса. Они отправляются домой посреди уроков и вовсе не потому, что их посылают за родителями.