Запрети тебя любить
Шрифт:
Так, Диана Георгиевна, пора вам мозги проветрить и ноотропы попить.
— Мое, — протягиваю руку, чтобы взять свою вещичку.
И тут Никита ловит мои пальцы в капкан.
Замираю.
Парень так и стоит передо мной на коленях. На его губах играет усмешка, а взгляд такой, будто это я перед ним на коленях стою, да еще и голая.
Представила — и сердце зашлось в бешеном ритме. Все тело бросает в жар, а внизу живота нарастает тягучая пульсация.
И непонятно, чего мне хочется больше: сбежать
Внезапно Никита касается моей щиколотки. Его ладонь обжигает, по телу тут же бегут мурашки. Он ведет вверх по ноге, заставляя меня дрожать.
С моих губ срывается вздох.
А мужская ладонь поднимается выше.
13
Я должна это прекратить. Прикрикнуть на него. Отойти, откинуть его руку…
Почему же я не делаю этого? Почему позволяю так поступать?
Я же его терпеть не могу! А сама замерла, рвано дыша, и наслаждаюсь случайной лаской. Не могу сдвинуться с места. И не хочу…
Его пальцы скользят вверх по внутренней стороне бедра, пока не задевают мои трусики.
Слышу собственный стон.
Я будто не в этой вселенной сейчас. Не в своем кабинете. Все мысли отключаются. Одно касание Никиты — и я вспыхнула, словно спичка.
Это все потому, что я долго ни с кем не была. Целых полгода. А тут молодой, симпатичный, что уж отрицать. И да, я его терпеть не могу. Ненавижу.
Так ненавижу, что закусываю губу, когда он касается меня в самом интимном месте.
А Никита смелеет. Вдавливает палец в мои трусики. Поглаживает, потирает. И смотрит мне прямо в глаза. Не дает отрешиться.
Мне уже не хватает воздуха. Задыхаюсь от накативших ощущений. Таких желанных и острых, что нет сил все это терпеть.
— Боже, — выдыхаю со стоном.
Откидываюсь на шкаф, руки безвольно повисают вдоль тела.
А Никита все ритмичнее и настойчивей надавливает на клитор. Отодвигает трусики в сторону, касается влажной плоти.
Не в силах сдержаться, запускаю пальцы себе в волосы. Хотя сейчас с удовольствием бы вцепилась в волосы Никиты.
Его палец проникает меня. Затем второй. Движения убыстряются. Я уже не могу сдержать стонов.
Не прекращая ласкать, Никита вдруг поднимается. Делает пару резких движений внутри меня и убирает руку.
— Что ты делаешь? — срывается с моих губ.
— Пытаюсь удовлетворить начальство, — усмехается он.
Подносит влажные пальцы к носу и нюхает их. Примерно так, как гурманы нюхают дорогой, выдержанный коньяк или эксклюзивные кубинские сигары.
В этот момент он выглядит безумно сексуально. Смотрю на него и не могу отвести взгляд. Не верю, что это происходит. Что я позволила ему меня там касаться.
А еще и тело мое так реагирует на него. Внизу все горит и пульсирует.
Никита подается вперед. Внезапно задирает мою юбку на талию, подхватывает меня под попу и садит на стол. А затем ставит руки по бокам от меня. Словно в клетку заключает.
— Не могу, когда у моего начальства такая проблема, — он склоняется к моему лицу и опаляет дыханием.
Его губы опускаются на мои. Он целует жадно и резко. И вновь его пальцы — у меня между бедер.
Откидываюсь назад, выгибаюсь, раздвигаю ноги, чтобы ему было удобнее.
Это все неправда. Это все неправильно. Я не должна этого делать — звучит в голове вперемешку со стонами, пока мое тело насаживается на пальцы стажера.
Стоны становятся громче, когда к двум пальцам добавляется третий и ритм убыстряется. Подушечкой большого пальца Никита продолжает ритмично давить на клитор.
Все, не могу терпеть.
Чувствую, как мои мышцы сокращаются вокруг пальцев Никиты. Еще пара движений — и я улетаю.
Глаза закатываются, сознание почти отключается, когда меня пронзают вспышки удовольствия. Волна за волной сладкие судороги проходят по телу. Инстинктивно сжимаю бедра, чтобы продлить этот момент.
Когда все сходит, Никита убирает руку.
Я ослабевшими пальцами цепляюсь за его плечи. Поднимаю голову, сталкиваясь с темным взглядом.
— Ну что, ко мне? — нагло спрашивает парень и демонстративно облизывает свои пальцы.
А мне вдруг накрывает осознание того, что случилось.
Как я могла? Как допустила?! А если кто-то услышал, как я стонала? А если кто-то узнает…
Стыд и страх накрывают меня, едва ли не сильнее удовольствия.
— Нет! — отталкиваю Никиту от себя. — Пошел вон отсюда!
— А минуту назад ты стонала “еще, еще”.
Мое лицо начинает гореть.
— Убирайся! — шиплю. — Чтоб ноги твоей тут не было! Если не хочешь получить обвинение в домогательствах!
— А, так я тебя домогаюсь, — ухмыляется он. — Что-то ты не сильно сопротивлялась, когда кончала от моих пальцев.
Я хватаю губами воздух.
Вот же подонок!
— Убирайся! — повторяю со злой убежденностью. — Или я сделаю все, чтобы выгнать тебя отсюда!
Никита смотрит на меня немигающим взглядом.
На секунду становится стыдно. Он ведь прав, я могла его остановить, но не сделала этого. А теперь угрожаю.
Как низко вы пали, Диана Георгиевна.Но выбора нет. Если я сейчас сдамся, то он не отстанет.
— Вот как, — произносит Никита. В его тихом голосе я слышу угрозу. — Можете попробовать меня выгнать. Но не раньше, чем я с вами закончу.
И понимаю, что все. Пропадаю. Потому что Никита вновь прижимает меня к себе и нагло целует в губы.
Я выдыхаю, а вдох дарит он.
Юбка вновь задирается. Ткань трещит, но мне плевать. Лишь бы Никита не прекращал поцелуй.