Запретная любовь. Колечко с бирюзой
Шрифт:
— Я уверен, вы друг другу понравитесь. Что-то в вас напоминает мне прежнюю Дорию.
— Не может быть! — воскликнула она.
И все же это так: в Дории ощущался тот же налет робости, голос ее так же срывался от волнения. И глядела она тогда так, словно у нее не глаза, а звезды.
Рози такая же. Но звезды в глазах Дории давно погасли. Эта проклятая болезнь ее подкосила. Состарила прежде времени. Похитила румянец с ее щек, рвущееся наружу счастье. Но у Рози все это есть — она счастливица!
Попивая коктейль и поглядывая на девушку, Эшли осознавал, что много, даже слишком много думал о ней в Каларатьяде. Он почти стыдился этого. Корил себя. Дело не в том, что он намного старше Рози. У многих тридцатилетних мужчин подруги ее возраста. Просто ему никак нельзя увлекаться Рози Беннет. Маленькое золотое колечко с бирюзой у нее на пальце — все равно что стальные ворота между ними. Она обручена. Она любит своего жениха. Эшли не имеет права ухаживать за ней. Он честный человек, он не встанет между девушкой и ее парнем из Кейптауна. Да, Рози с самого начала его заинтересовала. Ему с ней хорошо. Но не следует встречаться с Рози слишком часто. Чувства могут иногда сыграть с человеком злую шутку. Если он по-настоящему влюбится в эту замечательную девушку, ему конец.
«Но чувству, — мрачно сказал себе Эшли, — будет поставлен надежный заслон».
Он с деланным безразличием спросил ее о женихе:
— Есть новости от вашего приятеля?
Лицо ее опечалилось.
— Да, и все плохие. Как я уже рассказывала, политическая ситуация очень его огорчает. Он считает, мне не следует приезжать, пока все не уладится.
Эшли ничего не ответил. Он с самого начала не понимал, почему этот парень тянет со свадьбой. «Наверное, времена меняются, — думал он. — В его возрасте я покрепче схватил бы это прелестное создание и никуда не отпустил. Слишком боялся бы ее потерять!»
Эшли приподнял брови и улыбнулся Рози:
— Я считаю, что никакой опасности для вас нет, пусть даже Южная Африка и вышла из Содружества. Впрочем, вашему молодому человеку, без сомнения, виднее, что сейчас разумно, а что нет.
Она немного успокоилась, щеки ее порозовели.
— Я рада, что вы так думаете. Сама я считаю Клиффа очень разумным, а вот папа сомневается. Но даже он признает, что Клифф правильно ждет, пока ситуация прояснится.
Эшли промолчал, но подумал, что полностью согласен с ее отцом, но не находит этого молодого человека таким уж разумным. Впрочем, время покажет!
На этот раз они беседовали недолго. Эшли почувствовал, что не может больше слушать восторженных похвал Клиффу. И все же его тянуло к девушке, тянуло сильно.
Допив коктейль, он сказал:
— Если это вам подходит, в воскресенье садитесь на поезд в одиннадцать двадцать до Биконсфилда. Я встречу вас на станции. Жалко, что не смогу подвезти туда, но уж обратно отправлю на автомобиле. Обещаю.
Она взглянула на него сияющими глазами:
— По-моему, это просто чудо, что вы меня пригласили. А обратно я могу и на поезде добраться.
— Довезем, — резковато оборвал он. — До скорой встречи.
— До свидания, мистер Риверс. С нетерпением буду ждать воскресенья.
Они встали. Несмотря на высокий рост, рядом с ним она казалась миниатюрной. Ее затылок едва доставал ему до подбородка. С такого близкого расстояния он видел ее жемчужную, почти светящуюся кожу. Щеки девушки были оттенка розовой гвоздики. Он никогда не видел такого цвета лица. Волосы, густо ниспадавшие на гладкий лоб, отливали полированной медью.
«До чего хороша», — снова подумал он и тут же рассердился на себя: не стоит увлекаться чужой невестой.
Возвращаясь домой, Рози размышляла о мистере Риверсе. Он такой переменчивый: то дружелюбный и участливый, даже пригласил ее в гости, чтобы познакомить с сестрой. А то вдруг становится таким холодным и недоступным. Достоинство, с которым он держался, немного пугало ее. Но сила его воли — сила всей его личности — безусловно, восхищала.
Дом Беннетов на Хилл-крест походил на сотни других современных домов — маленький, неказистый, он стоял почти вплотную к соседним. Рядом был садик и гараж. Машины у них не было. В гараже стояли велосипеды близнецов, Мики и Робина, и маленький велосипед, на котором училась ездить Аннабель. Позади дома мистер Беннет пристроил небольшую столярную мастерскую, которой очень гордился. Он увлекался столярным делом и все свободное время мастерил разные полезные в хозяйстве вещи. Полировал он тоже превосходно. Сейчас он делал новые стулья в гостиную вместо старых, изрядно пострадавших от детской неаккуратности.
Дом, носивший странное название «Дели», стоял на вершине холма. Расположен он был удобно: магазины близко, а спустишься с холма — и взгляду откроются зеленые деревья, обрамляющие широкое шоссе. Когда Беннеты покупали дом — сразу после рождения Рози, — он казался им вместительным. Теперь, с появлением близнецов, стал тесен.
У Рози была отдельная комната, но трудно найти тишину и покой в одном доме с двумя шумными школьниками и избалованной восьмилетней девочкой. Больше всего Рози мечтала об образцовой кухне для матери и для себя. Во всех домах на их улице были темные, пристроенные сзади кухоньки — так строили в двадцатых годах.
Беннеты знали, что не сумеют скопить денег и переехать в большой загородный дом, о каком мечтали. Приходилось мириться с «Дели». Особенно досаждали соседи справа. Они обожали музыку, и если не включали на полную мощность проигрыватель, то играли на пианино или на скрипке. Чтобы не портить отношений, Беннеты жаловались не очень часто, но временами шум этот сводил миссис Беннет с ума. Слева жила молодая пара с новорожденным младенцем, который частенько не давал спать своим несчастным родителям и Беннетам.
Впрочем, родители Рози радовались, что у них собственный дом и садик, где можно выращивать овощи и цветы. Построенные вокруг огромные многоквартирные дома приводили их в ужас.
Только вчера Уолтер Беннет вслух сетовал, как сильно изменился мир с тех пор, как он был мальчиком. Наука, освоение космоса, полеты на Луну, безумные скорости на земле и в воздухе — бабушку и дедушку Рози это напугало бы. А насколько красивее был Энсфилд, когда их домик только что построили — сразу после первой мировой войны Одна старушка в конце улицы еще помнила первого владельца «Дели». То был отставной индийский служащий, он-то и назвал дом в честь города, где долго жил и работал.